— Я никогда так не думал о молодежи, — почесал за ухом Визерспун, — на мой взгляд, молодежь — это не побеждающая сила.

— Вы должны были посмотреть на нее в шинелях и с автоматами в последней войне. Юнцы двадцатых годов отирались в темных закоулках. Сейчас они достигли среднего возраста. Так что вас еще ожидают сюрпризы… А этот ваш молодой человек?.. Расскажите‑ка мне подробнее о нем.

— Его прошлое… какое‑то туманное. Он… не знает, — кто он такой.

— Вы хотите сказать, он не знает своего отца?

— Ни отца, ни матери. Женщина, которую Марвин Эйдамс всегда считал матерью, рассказала ему, что на самом деле он был похищен в трехлетнем возрасте. Она призналась в этом перед смертью. Естественно, такое открытие, сделанное пару месяцев назад, явилось для него сильным ударом.

— Интересно… — раздумывал Мейсон, хмуро разглядывая носки своих ботинок. — Ну а что по этому поводу говорит ваша дочь?

— Она говорит…

За креслом Мейсона неожиданно послышался молодой женский голос.

— Может быть, папа, ты разрешишь мне самой сказать об этом?

Визерспун быстро оглянулся. Мейсон, двигавшийся с ленивой грацией высокого мужчины, не обремененного лишним весом, поднялся, чтобы взглянуть на рассерженную девушку, стоявшую на коленях на сиденье кресла, оперевшись локтями о его спинку. Книга, лежавшая, очевидно, у нее на коленях, с шумом плюхнулась на пол.

— Честное слово, папа, я не подслушивала. Я просто сидела здесь, в кресле, и читала. Потом услышала имя Марвина Эйдамса, и это, сам понимаешь, привлекло мое внимание.

Джон Визерспун рассердился.

— Я не вижу оснований продолжать разговор в твоем присутствии, Лоис. И пока мне не о чем совещаться с тобой.

Мейсон поочередно взглянул на отца и дочь, а потом сказал:

— А почему бы и нет? Здесь мой секретарь, мисс Стрит. Пожалуй, нам стоит пройти в коктейль‑холл, сесть за столик, заказать что‑нибудь прохладительное и спокойно побеседовать. Если мы не достигнем понимания, никто не будет считать себя обиженным Мне даже представляется, мистер Визерспун, что ваше дело весьма интересное.

Глава 2

Лоис совершенно естественно перехватила инициативу.

— В конце концов, — горячилась она, — эта проблема касается в первую очередь меня.

— Речь идет о твоем счастье, — вежливо уточнил отец, — а следовательно, и о моем.

— Только о моем счастье! — подчеркнула девушка Джон Визерспун просительно посмотрел на Мейсона и умолк.

— Я влюбилась, — решительно заявила девушка, — такое случалось и прежде, но всегда это чувство быстро проходило. На этот раз все не так — любовь крепнет с каждым днем. И что бы мне ни говорили, что бы ни делали, никто не в состоянии этого изменить. Папа беспокоится за мое счастье… Беспокоится, потому что мы не знаем некоторых обстоятельств, касающихся человека, за которого я собираюсь выйти замуж. К сожалению, сам Марвин тоже не знает.

— Не можешь же ты отрицать, — не слишком уверенно, как показалось Мейсону, заявил Визерспун, — что семья и происхождение человека играют в жизни весьма важную роль!

Лоис оставила без внимания слова отца. Это была миниатюрная живая девушка с проницательными темными глазами. Она заговорила с некоторым раздражением:

— Приблизительно пять лет назад Марвин Эйдамс и его мать, Сэйра Эйдамс, поселились в Эль‑Темпло. Сэйра была вдовой.