– Адрес… – Кир продиктовал. – Очень жду. Наши собираются. Я же обещал.

– До вечера.

Семнадцать секунд.

Я кинул трубку на рычаг и рысцой бросился в соседний кабинет. Но перед дверью помедлил мгновение. Перед кабинетом шефа я всегда робел. Как курсант салага перед первым прыжком с парашютом. «Готов? – Готов! – Пошел!»

Нажал ручку и шагнул в кабинет.

– Вы опоздали на двадцать секунд, – приласкалменя Спозаранник уже на входе. – Для вас это обычное дело.

Я замер на пороге.

– Что же вы? – Глеб Егорович поднял на меня свои близорукие глаза. – Присаживайтесь.

Я опустился на краешек стула: Зудинцев называл это положение (к слову, очень неудобное) моей защитной стойкой, Спозаранник осторожно, двумя пальцами, взял со стола распечатку моего материала. Это был «финальный аккорд» по квартирным мошенникам.

Началось все с регионально просветительской организации «Кантата» и тетки нашей секс дивы Светы Завгородней. За шесть с лишним месяцев мне обрыдли все квартирные мошенники и пострадавшие от них граждане. Само слово «квартира» вызывало близкие к рвотным позывы. Но Спозаранник с завидным упорством (и занудством) давил из меня каждые две недели новую статью. И наконец попросил написать финал «квартирной эпопеи». Радости моей, понятное дело, не было предела.

– Посмотрим, Зураб Иосифович, что можно с этим сделать, – как то обреченно, с особым вздохом придыханием сказал Глеб Егорович. – В первом же абзаце у вас…

И понеслась. Понеслась, родимая! Вах!

2

Дом Кира я нашел без труда: нужно было только выйти на «Петроградской», перейти по подземному переходу Каменноостровский и зайти в первый от Большого проспекта подъезд. Третий этаж.

На лестнице меня встретил хорошо знакомый сладкий и пьянящий запах. Анаша. Похоже, травку курили где то на верхних этажах. Судя по запаху – чуть горьковатому, – анаша была не самая кондиционная. Чего то туда лишнего намешали. Я встряхнул головой: не моя это проблема. В другой раз умнее будут.

Я нажал кнопку звонка, который отозвался мягкими переливами. Щелкнул замок, и меня, словно щепку горный поток, подхватили волны веселья.

В просторных комнатах квартиры витал сигаретный дым, слышался звон посуды, а музыкальный центр почти на пределе извергал что то старое и доброе, рок н ролльное.

– Майор!

– Князь!

– Зураб!

Кир совершил невозможное. Он действительно собрал почти всех «наших» – полтора десятка человек. Тех, кто был в моем взводе в Афганистане.

Мы редко собирались все – или без двух трех человек все. Но еще там, на войне, когда подбили оба вертолета, на котором наш взвод куда то там перебрасывали, Кир поклялся, что на день рождения сына соберет нас.

И слово свое сдержал.

…Часа через три мы вышли с Киром на кухню – перевести дух.

– Кого нет? – спросил я.

Потапов немного помрачнел, нервно затянулся сигаретой:

– Двоих. Кости Пирогова и Васи Сомова.

– Почему?

– Сомов полгода назад пропал в Псковской области. Ездил на выходные проведать семью – они где то под Изборском отдыхали, – а до Питера не добрался. Ни его, ни машину так и не нашли.

– Проклятье! – зло выдохнул я.

Сомов отправился в Союз раньше нас. В очередном рейде – неизвестно куда, непонятно зачем – его «прошили» из пулемета. Мы с Киром почти сутки тащили Сомова на себе и, признаться, думали, что он уже не жилец на этом свете.

Вася выкарабкался. И, похоже, лучше всех нас вместе взятых смог справиться со своей памятью.