Мне так и не удалось узнать, что же у него из за меня случилось. Скорей всего, накрылась встреча с Лукошкиной.

Я попытался втолковать Андрею, что вышел на след серийного убийцы и теперь провожу допрос главного подозреваемого, но Обнорский почему то не загорелся охотничьим азартом.

– Ты идиот, Макс, – заявил он. – Немолов не мог убивать тех людей, он две недели назад вернулся из Австрии, где был два с половиной месяца. А до этого ездил в Голландию. Тебе надо было сперва выяснить, где он был в момент убийств, а уже потом проводить свои разработки.

– Но ты же сам сказал, что им интересуется РУБОП…

– Сказал. И не только РУБОП, но и ФСБ тоже. Но подозревают его в участии в преступном сообществе, занимающемся поставками «экстази» в Россию, а не в каких то померещившихся тебе серийных убийствах. – Обнорский уже слегка успокоился, и я не стал с ним спорить, доказывая, что убийства мне не померещились. – За ним уже давно следят, и твоя выходка стала для оперов полной неожиданностью. Немолова ни в коем случае нельзя тревожить, иначе у них вся разработка медным тазом накроется. Делай что хочешь, но чтобы Немолов в ближайшее время оказался дома и в самом благодушном настроении. И меня не интересует, как ты это сделаешь.

– Андрей, – попытался я привести последний довод, – у меня денег нет на такси.

– Вот тебе двадцать баксов, отвезешь его домой. И чтобы никакой самодеятельности!

В это время в коридор выглянула Завгородняя, и Обнорский заткнулся. Испепелив взором Свету, у которой хватило сил сказать лишь: «Ой!», он прошипел что то насчет того, что это не Агентство, а какой то рассадник блядства и идиотизма. Потом повернулся и ушел. Напоследок он так выразительно посмотрел на меня, что я понял: если я хочу дожить до завтрашнего вечера, то должен вывернуться наизнанку, но убедить Немолова, что произошла ошибка.

Я закурил и посмотрел на Свету. Она стояла, широко открыв глаза, и ждала хоть каких то объяснений.

– Что там клиент? – поинтересовался я.

– Попросил меня как то уладить конфликт, – сообщила Света. – А что тут Обнорский делал?

– Помыться приходил, – сообщил я.

Внезапно мне в голову пришла одна мысль. – Мы сейчас войдем обратно, я буду разговаривать с Немоловым, а ты поддакивай. Поняла? В конце сделай вид, что рассержена, и гордо удались.

Дальше уже мое дело.

– А что ты с ним будешь делать? – поинтересовалась Завгородняя.

– Да ничего, – отмахнулся я, – отвезу домой. Он ни при чем.

Я попросил Сашку вызвать такси, и мы со Светой вернулись в сауну. Когда мы вошли обратно, Немолов уже был почти полностью одет и пытался завязать галстук.

– Вы действительно врач? – смущенно спросил я.

– Действительно, ответил Немолов. Он еще ничего не понял, но догадался, что выяснение отношений со стрельбой и мордобитием отменяется.

– Что же ты мне сразу не сказала? – обернулся я к Свете.

– А что я могла тебе сказать? – обиженно заявила Света. – Ты ворвался, как Отелло, и даже не спросил, что мы здесь делаем. Мы что, трахались? – перешла она в атаку.

Я что то промямлил, но Света уже вошла в образ, подхватила джинсы и футболку и гордо удалилась. Через несколько секунд она вернулась уже одетая, взяла куртку и вышла, громко хлопнув дверью. Мы остались с Немоловым одни.

– Давайте я вас до дома довезу, – заискивающе произнес я.

– Нет уж! – Я мог лишь позавидовать самообладанию Немолова: он очень быстро понял, что диспозиция изменилась, и теперь играл оскорбленную невинность. – Как нибудь сам доберусь.