– И вы заметили, что из него был сделан выстрел?

    – Да.

    – И что вы сделали?

    – Я протер его носовым платком.

    – Но таким образом вы стерли с него все отпечатки пальцев, в том числе и чужие, если они на нем были?

    – Боюсь, что да.

    – И после этого вы нам рассказываете, что не способны утаить улики?

    – О, нет, великий боже!

    – Тогда зачем вы обтерли этот револьвер?

    – Я не хотел, чтобы на нем остались мои отпечатки.

    – Почему?

    – Я был испуган, я боялся, что меня обвинят в этом преступлении.

    – Ах, вот как! Только тут вы поняли, что вас могут посчитать виновным? У вас не возникло такого опасения тогда, когда вы нашли свой револьвер рядом с трупом?

    – Нет! Я подумал, что нужно немедленно предупредить полицию и принять все меры для того, чтобы сохранить отпечатки пальцев убийцы на оружии. Я хотел поспешить к ближайшему телефону и сказать: «Я предполагаю, что это мой револьвер. На нем должны быть мои отпечатки, но также отпечатки и убийцы!» Я не схватился бы за платок, чтобы стереть все отпечатки... я не стал бы прятать этот револьвер под трубой... я бы... но я потерял рассудок!

    – Что вы сделали после того, как вытерли револьвер?

    – Побежал к своей машине.

    – Нет! По вашим же собственным словам, вы были там еще пятнадцать минут! Что вы там делали?

    – Я вытирал револьвер!

    – Энергично терли?

    – Да.

    – И дышали на него, чтобы получше снять отпечатки?

    – По-видимому, да.

    – Очень подходящее поведение для человека, который не хочет, чтобы его заподозрили в сокрытии улик!

    Бергер горестно закрыл глаза, разведя руки и качая головой. Затем он направился к своему месту, но вдруг обернулся, как бы вспомнив что-то особо важное.

    – Кстати, по вопросу о поручительстве, мистер Даттон! Вы нам сказали, что сумма наследства составляла 100 тысяч долларов, из которых вы передали наследнице 96 тысяч, а после всего этого осталось около 250 тысяч.

    – Да.

    – Вы продали акции «Стир Ринд Ойл», оставшиеся от мистера Эллиса, а затем перекупили их на собственное имя?

    – Да. Когда мне показалось, что они могут подняться в цене.

    – И сейчас эти акции стоят в несколько раз дороже, чем тогда, когда вы их покупали?

    – Да.

    – Но с какой целью вы записали их на свое имя?

    – Дело в том, что это было мошенничество – эти акции все равно должны были продолжать падать!

    – Не понимаю, – сказал Бергер. – Значит, если бы акции продолжали падать, вы собирались принять убытки на себя, но если бы они стали повышаться, вы вернули бы их, согласно поручительству, наследнице?

    – Вроде так!

    – Вроде так, – повторил Бергер саркастическим тоном. – И вы действительно вернули эти акции наследнице?

    – Да.

    – Благодаря этому она и стала обладательницей двухсот пятидесяти тысяч?

    – В значительной мере так.