– Молодец, Аня! Разоблачить убийцу – это даже не всегда мне удается. – Нонна Железняк крепко пожала мне руку. – А что будет с самим «Китеж градом» и с милиционерами, которые не хотели искать алкоголика?

– Не знаю. Я думаю, прокуратура не оставит без внимания тот факт, что по всем пропавшим с помощью Артемкина не были заведены розыскные дела и что участковый видел Ягодкина после его смерти.

– Напрасно так думаешь! Если участкового до сих пор не привлекли, то ему ничего не грозит. Вообще мне кажется, что этот мент был наводчиком у «Китежграда». Кому как не участковому знать, где живут «синяки», обремененные жилплощадью?

Я задумалась. Действительно, степень участия милиции в делах «Китеж града» осталась какой то недооцененной…

И тогда мне показалось, что было бы уместно написать еще одну статью про агентство недвижимости «Китеж град».

Клиенты, рискнувшие доверить ему свою жилплощадь, действительно переезжают в невидимый град Китеж – на веки вечные… К тому же теперь у меня появился хороший информатор об их делишках.

…Тараканников звонил мне едва ли не каждый вечер. Я терпеливо и внимательно выслушивала его словесный понос, стараясь выбрать те крупицы информации, которые были бы мне полезны. Непонятно было, откуда он столько знал про «Китеж град», но, если верить его словам, то Бардаков занимался полнейшим беспределом. Подозреваю, что просто иногда он был вынужден обращаться к помощи Тараканникова. Основным направлением деятельности Агентства были мошенничества, причем настолько изощренные, что Тараканникову приходилось по часу объяснять их смысл. Особенно ценным в Вадике было то, что он имел возможность общаться с Бардаковым и практически со скоростью телеграфа передавать мне его высказывания.

– Что у нас в дальнейших творческих планах? – поинтересовался однажды Тараканников, позвонив с присущей ему бестактностью, когда сутки уже перевалили за полночь.

– Буду писать новую статью, этого нельзя так оставить.

– Может, бросишь? Я знаю, что Бардаков поручил одному человеку разобраться с тобой. Так получилось, что этот человек… ну я его очень хорошо знаю.

– Как разобраться? – испугалась я.

– Ну сначала мелкие запугивания.

Например, дверь в квартиру подожгут или стекло выбьют. Что дальше – не знаю.

Может, вплоть до ликвидации.

– Он меня не тронет. Если он не совсем дурак. Меня ликвидируют, так на мое место придут другие, – твердо и с некоторым пафосом заявила я.

– Ну смотри, – сказал Тараканников и повесил трубку. Это был первый случай, когда разговор закончился по его инициативе.

***

Через несколько дней после этого разговора произошли события, после которых я поняла, что Бардаков совсем невменяемый, и его поступки никаким законам логики не подчиняются. Утром, выйдя из квартиры, я обнаружила на двери надпись, сделанную кровью: «Берегись, сука».

Вновь я испугалась по настоящему – едва ли не так же, как тогда, в садоводстве.

И я поняла, что защитить меня не смогут ни Соболин, ни Обнорский, ни уж тем более вся питерская милиция. Статья была уже написана, сверстана и должна была выйти в понедельник в очередном номере «Явки с повинной».

…В воскресенье вечером, когда я плескалась в ванной, мне позвонил сам Бардаков. Я была бы не так удивлена, провались подо мной пол, как этим звонком.

Больше всего меня поразил тот факт, что его голос был спокойный, почти ласковый. Бардаков сообщил не о моей скорой смерти, а о том, что жаждет со мной увидеться.

– Нам нужно многое обсудить, не так ли?

– Что, например?

– Ну, например, вашу статью.