|
Эти трогательные доказательства великого человеколюбия запылились, поблекли. В залежи ненужных вещиц выделялись прекрасно сделанные, но изъеденные молью чучела птиц и чучело великолепного ангорского кота, некогда любимца г-жи Попино, для которой и постарался какой-то бедняк-чучельник, придав своему произведению подобие жизни, чтобы этим бессмертным сокровищем отблагодарить следователя за небольшую милостыню. Местный живописец вывесок, которого благодарность завела на непривычный путь, написал портреты г-на и г-жи Попино. Повсюду, даже у самой кровати в спальне, виднелись пестрые подушечки для булавок, вышитые крестиком пейзажи и плетеные бумажные коврики, замысловатые узоры которых говорили о кропотливой и бессмысленной работе. Занавески на окнах пожелтели от дыма, драпировки совсем выцвели. Между камином и большим письменным столом, за которым работал судья, кухарка поставила на круглом столике две чашки кофе с молоком. Два кресла красного дерева с сиденьями из волосяной материи ожидали дядю и племянника. Тусклый свет из окон не доходил туда, и кухарка принесла нагоревшие грибом свечи, с фитилями чрезмерной длины, бросавшими красноватый свет, - признак медленного сгорания, как свидетельствуют наблюдения скупцов. - Дорогой дядя, вам надо потеплее одеваться, спускаясь в приемную. - Мне совестно заставлять ждать моих бедняков! Ну, так чего же ты от меня хочешь? - Я пришел пригласить вас завтра отобедать у маркизы д'Эспар. - А она нам родственница? - спросил следователь с таким наивно-озабоченным видом, что Бьяншон рассмеялся. - Нет, дядя, маркиза д'Эспар - влиятельная, знатная дама, она подала в суд прошение о взятии под опеку ее мужа, и вы должны... - И ты хочешь, чтобы я у нее отобедал? Да в своем ли ты уме? - воскликнул следователь и взял в руки устав о судопроизводстве. - Вот, читай! Следователям запрещается пить и есть у лиц, чьи дела подлежат судебному рассмотрению. Если у твоей маркизы есть до меня надобность, пускай приедет сюда. А ведь верно! Завтра мне предстоит допросить ее мужа, с материалами дела я ознакомлюсь сегодня ночью. Он встал, взял папку, лежавшую на столе под пресс-папье, и, прочитав заголовок, сказал: - Вот бумаги! Что ж, посмотрим прошение, если тебя интересует твоя влиятельная знатная дама. Попино запахнул халат, полы которого расходились, обнажая грудь, обмакнул ломтик хлеба в остывший уже кофе, отыскал прошение и принялся читать, вставляя свои замечания, а иногда и обсуждая его вместе с племянником: "Господину председателю гражданского Суда первой инстанции департамента Сены, Во Дворец правосудия, От Жанны-Клементины-Атенаис де Бламон-Шоври, супруги г-на Шарля-Мориса-Мари-Андоша, графа Негреплиса, маркиза д'Эспара, землевладельца. (Знатные господа!) Вышеозначенная г-жа д'Эспар, проживающая по улице Фобур-Сент-Оноре, в доме № 104, супруга вышеозначенного г-на д'Эспара, проживающего по улице Монтань-Сент- Женевьев, в доме № 22 (Ну да, председатель говорил мне, что это в моем квартале!), через своего поверенного в делах г-на Дероша..." - Дерош - крючкотвор, он на плохом счету и в суде и у товарищей, он может только напортить своим клиентам. - Что с него взять! - заметил Бьяншон. - У него ни гроша за душой, во г он и вертится, как бес перед заутреней. |
