— Я предполагаю, — продолжал Мейсон, — что если подделана ваша подпись, то подделана и подпись Мэй Фарр.

— Вот что я получаю за благие намерения. Мне следовал придти со своим адвокатом.

— Несомненно, приходите вместе с ним, — пригласил Мейсон. — Но предварительно объясните ему всю историю с чеком и спросите совета.

— Что вы имеете в виду?

— Вы обвинили Мэй Фарр в подделке чека, действуя исключительно на основании предположения, что, если чек послали в универмаг «Стайлфирст» для кредитования ее счета, то в подделке виновата она сама. У вас нет доказательств, чтобы подтвердить ваши заявления, вы не в состоянии доказать, что она посылала его, что она выписывала его, потому что графологическая экспертиза покажет, что она этого не делала, а, следовательно, подделало чек какое‑то третье лицо.

Вентворт с минуту поколебался, а потом осторожно сказал:

— Ну, конечно, если это правда…

— Если это правда, продолжал Мейсон, — то вы виновны в дискредитации Мэй Фарр. Вы ложно обвинили ее, заявив, что она подделала документ и скрывается от правосудия. Вы сделали подобные заявления полиции и другим лицам. Очевидно, вы официально обратились в полицию с жалобой и поклялись в том, что Мэй Фарр совершила преступное действие. Обязательно свяжитесь с вашим адвокатом, мистер Вентворт. Я уверен, что он посоветует вам расплатиться по этому чеку. Приходите в любое время. Позвоните заранее моей секретарше, чтобы договориться о встрече. Всего хорошего.

Вентворт задумчиво посмотрел на адвоката, затем резко толкнул дверь и вышел в коридор, оставив в недоумении Харольда Андерса.

— Сядьте, мистер Андерс, — пригласил Мейсон.

Андерс направился к огромному кожаному креслу, которое только что освободил Вентворт, и опустился в него.

— Главная моя проблема заключается в том, — спокойно начал Мейсон, — что я люблю работать на публику, это естественное желание производить эффект. Мои друзья утверждают, что у меня чутье к драматичным ситуациям. Мои враги заявляют, что я люблю пускать пыль в глаза. Мне всегда интересны люди и вызывают любопытство любые тайны. Поэтому у меня частенько возникают проблемы. А у вас какие отрицательные черты?

Андерс рассмеялся в ответ:

— Я очень легко выхожу из себя. Не могу принять «нет» в качестве ответа. Очень люблю землю, у меня провинциальный взгляд на вещи.

Мейсон посмотрел на него с огоньком в глазах.

— В дополнение к списку можно добавить девушку, которая уехала с Северной Мезы, чтобы жить в большом городе, — сказал адвокат.

— Можно, — признался Андерс.

— Меня наняли, чтобы представлять Мэй Фарр. Насколько я понял, все ее проблемы связаны с подделкой чека, о чем вы, похоже, осведомлены. Не думаю, что здесь возникнут какие‑то трудности.

— Послушайте, — быстро заговорил Андерс, — я уверен, что она не подделывала никаких чеков. Мэй подобное не свойственно. Я только не могу понять, кто это сделал.

— Вентворт.

— Вентворт?

— Да. Возможно, нам не удастся это доказать, но это его рук дело, или он кого‑то нанимал для этой цели.

— Боже праведный, но почему?

— Не исключено, что Вентворт — еще один мужчина, который не может принять «нет» в качестве ответа, — сухо заметил Мейсон.

По лицу Андерса было видно, что до него дошло, что имел в виду адвокат. Он положил руки на ручки огромного кресла, оттолкнулся, встал и сделал уже два шага к двери, но его остановил голос Мейсона:

— Подождите минутку, Андерс. Я веду этот спектакль. Вернитесь на место.