В эту минуту щелкнул ключ в замке входной двери. Марта быстро проговорила:

— Это идет Марджи.

— Не следует ничего говорить ей пока, — предостерегла Джейн.

— Нет, нужно немедленно сказать ей обо всем.

— Но я, право, не могу еще сказать что‑нибудь определенное, — жалобно произнесла Джейн и сделала торопливый глоток из своего стакана.

Дверь открылась, и вошедшая Марджори Стенхоп общим поклоном приветствовала мать и тетку. Затем она спросила:

— О чем именно вы не хотите говорить со мной?

Ей был двадцать один год, но она не была привлекательна. Желтоватый цвет лица, волосы, которые повисали унылыми сосульками, если она раз в неделю не завивала их в парикмахерской. Большие темные глаза были бы красивы, если бы в них чувствовалась какая‑то жизнь. Отсутствие живости и непосредственности делали невыразительными лицо и глаза.

Марта рассказывала, что ее дочь часто сидит, вперившись глазами в одну точку, и никто не в состоянии понять, о чем она думает.

— Итак, — повторила Марджи, направляясь к платяному шкафу, — что именно вы хотите скрыть от меня?

Она скинула с плеч легкое пальто из твида и принюхалась к воздуху.

— Кто это здесь пьет алкогольные напитки?

— Мы обе выпили немножко, — ответила ее мать, — бренди стоит на столе, налей и себе.

Марджи сняла шляпу, кончиками пальцев пригладила волосы и налила в стакан бренди.

— В чем дело? — снова спросила она, поднимая к свету свой стакан.

— У тети Джейн финансовые неприятности, — ответила Марта.

— Лаутон? — попыталась угадать Марджи.

— Нет, неприятности из‑за сданной ею в аренду нефтеносной земли на острове. Это может помешать продаже острова.

Марджи собралась было выпить бренди, но, услышав эти слова, застыла в неподвижности. Поставила стакан обратно на стол, не глядя ни на мать, ни на тетку. После минуты напряженного молчания она проговорила:

— Ясно. Продолжайте!

Быстро заговорила Джейн Келлер:

— Тебя это не затронет, Марджи. Все наладится, это чисто техническая неувязка. Я и сама не знаю, может ли это повлиять на продажу острова. Лаутон считает, что все дело будет закончено в ближайшие один‑два дня.

Марджи не обратила внимания на успокаивающие слова Джейн и бросила ей через плечо:

— Похоже, что я не получу обещанных денег. Нужно сказать об этом Фрэнку.

Марта и Джейн заговорили одновременно.

— Тебе вовсе не следует этого делать! — сказала Джейн довольно резко.

— Дело далеко не так серьезно, дорогая, — произнесла Марта, утешая дочь.

Марджи взглянула на мать.

— Не так серьезно? Послушай, Фрэнк Бомэр — демобилизованный солдат с оторванной ногой. Но он горд и не хочет получать милостыню. Он хочет иметь собственное дело, которое дало бы ему возможность прокормить себя и жену. Иначе он на мне и не женится. Мы уже подписали все бумаги, необходимые для покупки бакалейной лавки, и Фрэнк уже внес в виде аванса свои последние две тысячи долларов. На следующей неделе мы должны внести остальную сумму. Свадьба назначена на субботу. Однако все зависит от денег, обещанных мне тетей Джейн. Я не просила у нее денег, она сама предложила их мне. Теперь предположим, что мы этих денег не получим. Мы потеряем лавку, а также аванс в две тысячи долларов. Как на это посмотрит Фрэнк? Вы обе, видимо, не понимаете психологии человека, который в течение нескольких мгновений из здорового, молодого, цветущего мужчины превратился в калеку. Вы не понимаете, каково солдату, который вернулся на родину, которую он защищал, и убедился, что никого здесь не трогает и не интересует его искалеченная жизнь.