Я ему хотел рассказать историю о том, как один знакомый моего знакомого ни с того ни с сего дал обет молчания и в итоге не только вылетел с работы, но и даже попал на пятнадцать суток, но он повесил трубку.

14

На следующее утро я сидел в своем кабинете в агентстве. Никаких ЧП не было. Туалеты работали, компьютеры не ломались, кресло Обнорского не скрипело. Единственной проблемой было только то, что кончился кофе – и уже три человека зашли ко мне с претензией по этому поводу. Всем им я предложил зажать в кулачок взятые у мамы на обед рублики и сбегать в ближайший магазин, поскольку агентство никому не обещало бесплатно поить их и кормить. Агентство обещало обеспечивать работой и, возможно, зарплатой. А если кто не согласен, пусть идет и пишет служебную записку Обнорскому.

Раздался звонок. Голос в трубке был мужским, довольно приятным и растянуто певучим.

– Да, я – Алексей Скрипка, – сказан я.

– Меня зовут отец Николай. Я вам вчера звонил.

Тут я догадался, о каком отце шла речь во вчерашней записке. Я предложил ему зайти к нам в агентство. Он согласился.

Отец Николай оказался тем самым мужчиной, который на моих глазах пытался побить профессора в «Невском Паласе». Выглядел он плохо. Лицо в красных пятнах. Старое пальто. Разваливающиеся ботинки. К тому же от него не слишком хорошо пахло.

– Это вы рубили топором профессора в квартире его дочери? – спросил я.

– Вы меня, молодой человек, выслушайте, не перебивая.

– А вы скажите сначала, откуда вы мой телефон взяли?

– Я в газете прочитал про убийство Заслонова. Там было написано, что материал подготовлен вашим агентством. Позвонил в газету, потом в агентство, мне сказали обратиться к вам.

– Ну, слушаю вас.

– Заслонов – это был очень нехороший человек. Очень. Он украл деньги церкви. И теперь я не могу вернуться к себе на подворье, потому что я сам виноват, что доверился ему.

– А на какое подворье?

– В Омске. Там подворье нашего монастыря. Я отвечаю за обеспечение монастыря продуктами, инструментом…

– Завхоз? – обрадовался я.

– Почти. Так вот, когда мы познакомились с Заслоновым, он мне показался очень порядочным и глубоко верующим человеком. И он сказал, что его фирма может помочь монастырю. И он сделает нам все необходимые закупки с большой скидкой. И себе ничего не возьмет – потому что хочет просто помочь. Я обрадовался – у нас денег мало, любая копейка на счету. Мы отдали ему деньги. А потом он исчез. А когда я стал выяснять, что да как, оказалось, что такой фирмы, которую он называл, просто нет.

– Вы в милицию то ходили?

– Ходил, но там у меня заявление не взяли. Потому что никакого договора у нас с Заслоновым не было.

– И деньги вы давали ему наличными?

– Да, он так просил.

– Ну вы, отцы, даете! И почему за вами налоговая полиция не бегает? Вот у меня был приятель, так он однажды – ни с того ни с сего – стал буддистом. А у него была фирма своя, маленькая. Так вот, у него время сдачи годового отчета, а он в это время погружается в себя и говорит всем, что надо искать бога в себе, а не размениваться на мелочи, В общем, отчет они вовремя в налоговую не сдали. А те закатали им штраф. Бухгалтерша его от греха подальше уволилась. Ну, тут ему стало делать нечего – пришлось выходить из астрала. Так что с налоговой инспекцией полицией надо уши торчком держать. Тут никакой бог не поможет.

– Потом я узнал, – продолжил священник, – что он в Ленинграде. Я поехал сюда. А он меня как будто не признает. А потом я узнал, что он умер.

– Так вы за ним следили?

– Да, я думал, что если буду ему постоянным укором, его совесть проснется.