|
Тогда комиссар распорядился: - Готье, заплатите шоферу и отошлите машину. Казалось, весь уклад жизни в замке летит в тартарары. Но не только уклад жизни материальной - с этим еще можно было бы как-то справиться. Рушился духовный уклад. И этот развал казался особенно заразительным. Даже Готье выглядел растерянным и сбитым с толку. - Все же нам нужно поговорить, комиссар, - наконец выдавил граф. - Не теперь. И Мегрэ указал ему на нарядную женщину, расхаживавшую по гостиной и библиотеке с таким видом, словно она делала опись имущества. - Кто изображен на этом дурацком портрете, Морис? - смеясь, воскликнула она. На лестнице послышались шаги. Мегрэ увидел одетого в широченное пальто Жана Метейе, который спускался вниз с дорожной сумкой в руках. Похоже, Метейе не сомневался, что его отпустят восвояси: он даже приостановился у дверей библиотеки, словно чего-то выжидая. - Куда вы направляетесь? - В местную гостиницу. Мне кажется, так будет приличнее. Стремясь избавиться от присутствия любовницы, Морис де Сен-Фиакр повел ее в правое крыло замка. Молодые люди по-прежнему переговаривались по-английски, явно что-то обсуждая. - Неужели действительно невозможно занять сорок тысяч франков под залог замка? - спросил Мегрэ управляющего. - Не так-то это просто. - Ну что же, завтра прямо с утра займитесь этим делом и постарайтесь сделать невозможное. Мегрэ намеревался задержаться в библиотеке, но в последний момент решил подняться на второй этаж, где его ожидал сюрприз. Пока внизу люди предавались бесцельной суете, наверху, в спальне графини де Сен-Фиакр, воцарился идеальный порядок. Врач и помогавшая ему горничная обмыли, переодели и причесали покойницу. Не осталось и следа от царившей здесь утром атмосферы запустения и развала. Даже покойница выглядела совсем иначе: строго и торжественно возлежала она в белой ночной рубашке на своей постели с балдахином, скрещенными руками прижимая к груди распятие. В спальне горели свечи, в сосуд со святой водой была опущена веточка самшита. Бушардон вопросительно поглядел на вошедшего комиссара, словно спрашивая: "Ну как? Славно мы поработали?" Священник молился, беззвучно шевеля губами. Он остался в комнате покойной, а врач и Мегрэ вышли за дверь. Народ на площади поредел. Кое-где сквозь неплотно задернутые занавески на окнах видно было, как крестьянская семья сидит за праздничным обедом. На несколько секунд солнце попыталось прорваться сквозь пелену облаков, но через минуту небо вновь сделалось свинцово-серым, и деревья еще сильнее затрепетали на ветру. *** Жан Метейе сидел в углу зала неподалеку от окна и машинально жевал, поглядывая на пустынную дорогу. Мегрэ уселся в противоположном углу. Меж ним и секретарем расположилась семья, приехавшая из соседней деревни на грузовичке. Они прихватили с собой собственную провизию, и Мари Татен подавала им одну лишь выпивку. Бедняжка Татен совсем потеряла голову. Она перестала что-либо понимать в происходящем. Чаще всего комнаты в ее гостинице пустовали: лишь изредка она сдавала комнатенку в мансарде какому-нибудь рабочему, подрядившемуся делать ремонт в замке или где-нибудь на ферме. И вдруг теперь - мало того что у нее остановился Мегрэ, - появился еще один постоялец - секретарь графини. |
