Над серебристой гладью моря вдруг возникло какое то движение. Каструни заметил его уголком глаза и тут же резко обернулся, чтобы посмотреть в чем дело. Над морем начали сгущаться тучи, возникая как бы ниоткуда в совершенно ясном небе, где до этого не было ни единого облачка. Сначала появились какие то клочья тумана, которые быстро сгустились, превратившись в грозовые тучи, формой напоминающие какую то странную спиральную туманность, движущуюся в сторону берега!

Движущуюся? Нет, скорее бешено НЕСУЩУЮСЯ – и это при том, что кругом стояло полное безветрие!

Каструни принялся вглядываться в тучи. В странном спиральном облачном вихре начали мелькать прочерки света, которые с каждой секундой становились все ярче. А когда облачная масса приблизилась к берегу, то стало заметно, что в центре она постепенно обретает плотность и какую то форму. Какую – этого Каструни даже представить себе не мог, да и не хотел – но ему показалось, что она обладает глазами, взирающими на него из поднебесья подобно каким то обладающим собственным разумом сгусткам адского пламени! А в следующий момент прочерки света стали уже не прочерками, а длинными молниями, которые как бы огромными шагами шли через море, шли как…

… как что то, что он уже когда то видел в одну ужасную ночь в чужой стране более двадцати лет назад!

Каструни побежал.

Он мчался к сосновой рощице, к своей машине, спасая жизнь.

Ударившая молния была ослепительно белой, а сопровождающий ее удар грома – просто оглушительным. Вместе с ними налетел и ветер, который накинулся на Каструни, как будто старась связать его рукам и ногам. Совершенно неподвижное до этого море буквально в считанные секунды пошло волнами, а над пляжем во все стороны носились целые песчаные вихри. В январе или феврале Каструни еще мог бы ожидать подобного, но в середине лета.. ?!

Тучи теперь висели почти у него над головой, но бегущий человек боялся поднять голову и взглянуть на них. Очередная молния ударила в воду почти у самого берега и к небу поднялся столб пара. Еще один удар – на сей раз уже в полоску пляжа. Потом еще один – у самых ног Каструни. Эта штука, похоже намеревалась пройтись прямо по нему, испепелить его своими ножищами молниями!

Сосновая рощица, казалось, выросла прямо из вьющегося вихрем песка и ударов грома. Каструни мчался прямо к деревьям. Там его ждала машина. Нет, ДВЕ машины!

Он бросился ничком на землю за ближайшей сосной, не столько увидев, сколько почувствовав, что неподалеку во тьме притаился еще кто то. Затем он почувствовал удар по затылку и все растворилось в острой боли и утонуло в ледяной, чернильной тьме…

Борясь с порывами ветра, англичанин Уиллис стоял над бесчувственным телом, направив на него свой пистолет с уродливым глушителем. Лежащий перед ним на песке человек был совершенно неподвижен.

– Хорошо! – прошептал Уиллис, со своим как всегда безукоризненным произношением, хотя голос его слегка дрожал. – Очень хорошо. Тебе все равно было бе не уйти от ЭТОГО, мой неизвестный друг. Оно следовало за твоим страхом так же неотвратимо и безошибочно, как гончая идет на запах крови раненого зверя. В бессознательном же состоянии, ты просто не можешь испытывать страха и запах его как бы исчезает.

Обескураженные молнии уже двигались вдоль пляжа прочь, а водоворот бешено крутящихся туч начал постепенно терять форму. Уиллис кончиком своего модного безупречно блестящего полуботинка перевернул Каструни на спину.

– Вот видишь, на самом деле ты должен быть мне благодарен за этот удар по голове. Нет? – Он пожал плечами. – Ну, как знаешь. Кто же ты, интересно, и что ты натворил – а? – если он наслал на тебя такое? Шпионил за ним, что ли? Ох уж эти мне любопытные, нечистоплотные, бесстыжие греки!

Грозные тучи удалялись в сторону моря, втягивая в себя огненные ноги и начиная рассеиваться.