— Нашёл евреев!

— В смысле?

— В коромысле… князь, прости господи.

— Да ты, поди, страх потерял, Пантелеймон, — полушутливо, полугрозно спросил я его.

— Прости князь, коли осерчал. Мы тебе верны будем завсегда, да только насмотрелся и наслушался я всякого про тебя, не знаю, что и думать!

— А ты думай поменьше, а делай побольше, — не на шутку разозлился я.

— Я здесь в одиночку «зашиваюсь», вытягивая всех из чёрного болота, среди врагов и идиотов, не считая дикарей, а ты удумал совестить меня?! На себя сначала посмотри! Давно в человека обратно вернулся!

Помолчали.

— Твоя правда, князь. Да только не предадут евреи-то тебя, хоть и ушлые больно. Не выгодно это им. А уж они и так грезят. Один этим, как его … банком. А другой, всем уже уши прожжужал, что казначейством будет африканским заведовать.

— Так, падла, и говорит — «Я мол, Лёнька Шнеерзон, всех вас уделаю, я монету свою чеканить буду, из полновесного серебра. Чёрные таллеры, или эти, мамботугрики».

— Даже единицу придумал 1 мамба, 5 мамба, полмамбы, четверть мамбы.

— Эээ… вы это остановитесь там… полмамбы! Вообще, офонарели здесь, пока меня полгода не было. Какие ещё полмамбы?

— Чёрный таллер, хорошее название для новой мировой валюты, утверждаю. А так, можно считать: один чёрт, два черта, три черта, пять чертей, полчерта, четверть черта. Один чёрный таллер — сто пик. А знак чёрного таллера пусть будет изогнутая буквой S змея, проткнутая копьём, чтобы головой вниз, на копье.

— Так зачем чёрта упоминаешь, князь?

— Ну… чёрный таллер, так вроде, сокращённо звучит.

— Тогда, давай лучше мачёта назовём. МА… ЧЁ… ТА.

Пришлось вызывать и Фиму Сосновского, и Лёню Шнеерзона. Оба подтвердили полную свою готовность пойти с караваном, и наладить торговые связи с кем угодно, и заодно, попытаться открыть отделения банка. А с названием денег, решили оставить чёрный таллер. Сокращённо — челлер.

— «Первый Африканский»… с горящими глазами выступил вперёд Фима. И по тому, как он это сказал, как глядел на меня, я понял, клиент поплыл. Всё, первый фанатик созрел. Ему теперь было наплевать на жару и малярию, главное, стать всем известным банкиром. И это, несмотря на то, что его «лапсердак» давно превратился в манишку на голое тело.

Но встречают по одёжке, а провожают по уму!

Специально для Шнеерзона, я нарисовал эскиз чёрного таллера, прямо на земле. На аверсе была изображена плюющаяся кобра, и надпись Иоанн Тёмный на коптском, на другой стороне, африканский слон, с надписью по кругу «Союз Африканских племён».

Получив кучу инструкций, а также, поочерёдно рассмотрев всех змей на моём копье, походив вокруг четырёх мёртвых голов моих врагов, и поглазев, для профилактики, на свободную пику под очередную голову, оба покивали, и предложили с собой взять ещё молдаванина из Бессарабии, по имени Леон Срака.

Блин, ещё цыгана румынского мне не хватало, да ещё с такой фамилией! Чтобы он всех диких страусов угнал в Камеруне, лошадей-то там нет. Или вон, зебр бы приручил, тоже дело. Но меня убедили в его «порядочности» к местным, скромно умолчав о его скрытых талантах, о которых они мне так и не сказали. Вот достали, разводить тут тайны.

О боже, кого я пригрел на своей безволосой груди. Кого?

Это же рассадник всевозможных пороков и страстей. Я сомневался.

Экстренно был вызван пресловутый Леон Срака. Взглянув на его внешность профессионального напёрсточника, я решил присмотреть ему место во рту, для будущего золотого зуба (фиксы). И для профилактики саданул его кулаком в лоб.