|
Если же я не дам согласия на этот брак, Джине запретят выходить замуж за Гидеона. Возмущенная Джессика не догадывалась, насколько скверно финансовое положение лорда Ханскомба. Она никогда не была о нем высокого мнения, но теперь прониклась отвращением к нему: только негодяй способен шантажировать родную дочь, чтобы осуществить свои корыстные планы. – Несомненно, барон поможет моим родственникам, если это потребуется. Он оказался в весьма незавидном положении из за своих же денег! – Девушка истерически рассмеялась. – Раз уж ты согласилась выйти за этого человека, нужно разобраться, почему он тебе не нравится, – массируя Каролине шею и плечи, сказала тетушка. – Он чем то огорчил тебя? – Нет, ничем определенным, и если бы мне не предстояло выйти за него, я относилась бы к нему доброжелательно. – Так в чем же все таки причина твоей неприязни? – Он напоминает мне отца, – призналась девушка. Это удивило Джессику: судя по тому, что она слышала о надменном, элегантном бароне, он совершенно не походил на сэра Альфреда. – И чем же он напоминает его? – Барон пугает меня. В его черных глазах мне чудится скрытый гнев. – И у отца тоже? – Да… Я всегда радовалась, когда он куда то уезжал. По моему, у нас взаимная неприязнь. Когда я была маленькая, он иногда играл со мной, однако у него внезапно резко менялось настроение. Отец мог ударить, накричать без особой причины. И это повергало меня в страх… Каролина всхлипнула. Джессика нежно коснулась ее руки, и девушка спокойнее добавила: – Я не хочу сказать, что отец систематически истязал меня. Пожалуй, больше доставалось мальчишкам. Джина же всегда огрызалась – она умеет за себя постоять. Вот так и получилось, что все непонятное начало внушать мне страх и неуверенность в себе. Всю жизнь я старалась держаться подальше от отца, избегала его и мечтала при первой же возможности покинуть родной дом. Конечно, я готова работать, то есть преподавать музыку. Я не представляю себе, как можно жить с вечным страхом, постоянно ждать чего то неприятного и терзаться чувством вины за очередную выходку отца. Я устала бояться и ощущать себя нелюбимой и никому не нужной. Джессика обняла племянницу. – Я понимаю тебя: это ужасно. Но уверена ли ты, что и барон внушает тебе именно страх? Быть может, все дело в его темпераменте, неуемной энергии? Я знавала одного такого мужчину: он жил так, словно боялся, что не успеет осуществить своих желаний. Каждый человек иногда приходит в ярость. Но, убедившись, что он любит тебя, ты не будешь так пугаться вспышек его гнева, как боялась в детстве выходок неуравновешенного отца. – Полагаешь, так и случится? – Уверена, моя дорогая. Так же как и в том, что наши страхи порой опаснее реальной угрозы. – Пожалуй, ты права. В детстве меня сильнее всего угнетала неопределенность, страх перед неизвестным. – Послушай, Каролина. Ты ведь всегда можешь найти убежище в моем доме. Тебе не придется мучиться, живя под одной крышей с мужчиной, которого ты ненавидишь. – И ты действительно приютишь меня? Не побоишься принять опозоренную и отвергнутую мужем женщину? – В любое время. Но обещай, что постараешься найти с лордом Рэдфордом общий язык. Не сравнивай его с отцом, не омрачай свое существование предубеждениями и детскими страхами. Кто знает, может, ты еще полюбишь его. Супружеская жизнь объединяет людей сильнее, чем ты думаешь. Прошу тебя, попытайся полюбить его! Если не ради себя, то ради меня, Каролина! – Ах, Джессика, ну конечно же, я постараюсь! – рассмеялась племянница и вскочила с постели. – И что бы я без тебя делала! Я, должно быть, кажусь тебе трусихой? – Угадала! – Ничего, все еще поправимо, – усмехнулась Каролина. – Спасибо, Джессика. |
