|
Темно синее платье с глубоким декольте было самым скромным в ее гардеробе. Оно удачно оттеняло золотистые волосы и придавало бирюзовый оттенок зеленым глазам. Джессика вздохнула, расправила плечи и пошла в соседнюю комнату за племянницей. Собравшиеся в малой столовой являли собой весьма унылое зрелище: Джейсон сидел с хмурым, сардоническим выражением лица, Каролина задумчиво молчала, Джессика держалась холодно и неприступно. Только Джордж Фицуильям пытался оживить мрачную атмосферу, заводя разговор то на одну, то на другую тему. Но и он словно воды набрал в рот, как только появилась вдовствующая леди Эджвер в пурпурном тюрбане с тремя страусовыми перьями. Она выглядела отдохнувшей после утомительного путешествия и сгорала от нетерпения обрушиться на очередную жертву. Барон с тайным злорадством наблюдал, как смущены гости, не уведомленные о ее приезде. – Никак не возьму в толк, племянник, зачем ты повсюду таскаешь за собой этого жизнерадостного придурка! – Гонория обожгла Джорджа язвительным взглядом. – Фицуильямы всегда сдавали в аренду мансарду! – У вас, как обычно, безупречный тон, тетушка, – пробормотал племянник, отвесив леди Эджвер сдержанный полупоклон. Гонория впилась взглядом в Каролину. – Так вот она какая, наша малышка! По моему, несколько худовата и бледновата. А как с кормовой частью? Не треснет под натиском отпрыска Кинкейдов? – Постараюсь не разочаровать вас, леди Эджвер, – ответила Каролина, выдержав испытующий взгляд. – Смотри у меня! Не произведешь через год на свет наследника – будешь отвечать передо мной лично. – Доля ответственности ляжет и на меня, тетя, – пришел на помощь невесте Джейсон. – Ерунда! Все Кинкейды известны своей похотливостью, и ты не станешь исключением, если в тебе бурлит их кровь. Гонория посмотрела на племянника так, словно подзадоривала его сейчас же доказать свою мужскую состоятельность, но, прежде чем он успел бы сделать это, благоразумно переключилась на новую жертву. Обернувшись к Джессике, она долго смотрела на нее, а потом торжествующе воскликнула: – Весна 1803 года, несравненная мисс Уэстерли! Выскочила вскоре за офицера и исчезла. Что ты здесь делаешь? – Позвольте представить вам мою тетю, миссис Стерлинг! – вмешалась в разговор Каролина. – В этом нет нужды, – поморщилась леди Эджвер, – я прекрасно помню ее. Все еще на выданье, красотка? И бесшабашна, как в молодости? – В известном смысле – да, – вздернув подбородок, холодно ответствовала Джессика. – А вы, как я вижу, по прежнему грубы. Леди Эджвер разразилась хохотом. – Иначе и не могло быть! Ха ха ха! В моем возрасте у человека остается слишком мало удовольствий. Рада видеть, что из тебя не выветрился прежний бойцовский дух! Когда мне было семнадцать, я тоже прослыла сорвиголовой. Ничего, вот доживешь до моих лет, поймешь, что нет ничего приятнее, чем терроризировать своих потомков. – Возможно, – улыбнулась Джессика. – Но надеюсь найти себе и другие развлечения. Сопровождаемые изумленными взглядами собравшихся, леди Эджвер и Джессика отошли в дальний угол и о чем то вполголоса заговорили. Подали ужин, но и за столом Гонория продолжала свой монолог, который произносила с улыбкой доброжелательной людоедки. Никто не осмелился перебить ее. После ужина тетушка Гонория вновь взялась за Каролину: долго расспрашивала девушку о здоровье и родственниках, выразила удовлетворение тем, что она принадлежит к семье Уэстерли, отметила, что они всегда держали лучших лошадей, чем Ханскомбы, но разочарованно прищелкнула языком, услышав, что мать Каролины скончалась, родив лишь одну дочь. Каролина вполне резонно возразила, что если такая же участь постигнет и ее, барон сможет жениться во второй раз и произвести на свет желанного наследника. |
