|
- Пусть идет. Она - ничто. За спиной Розарык блеснуло золото. Снова Цанкреста вскинул оружие, но на его лапу легло пернатое крыло. - Не надо, - прорычал Корробок. - Пускай рогатый идет. С ним я не ссорился. Все равно он не успеет спасти девчонку. А мне эта троица нужна живьем и в полном сознании. - Он направился к лестнице, одним крылом держа меч, а другую протягивая к Снут. - Лекарство, ведьма! Если, конечно, не возражаешь. - Как вам угодно. - Нет! - воскликнул Джон-Том. - Не отдавайте. - Я не участвую в вашей междоусобице, - твердо ответила кенгуриха. - Разбирайтесь сами. - Снут бросила драгоценный контейнер. - Вот, ловите. Корробок не успел схватить маленький пластиковый цилиндр. Он ударился об пол и тотчас выплюнул густую тучу черного дыма. Джон-Том бросился в сторону и вниз. Тренькнула тетива, и он ощутил удар по голенищу сапога. Остальные стрелы, не причиняя вреда, забарабанили по спине, прикрытой толстой накидкой из ящеричьей кожи. Он не услышал криков боли и молил Бога, чтобы от оружия Цанкресты не пострадали его друзья. Поднимаясь, юноша изготовил посох к бою, но в ту же секунду решил, что против Корробока мечи Розарык и лук Маджа сгодятся лучше, а ему надо взять на себя волшебника. Поэтому он отбросил посох и ухватился за дуару. На память пришла старая мелодия "Муди Блюз", вполне подходящая для борьбы со злом. Он заиграл и запел. Это сразу возымело желаемое действие. Едва начал рассеиваться дым, Джон-Том услышал стоны хорька, а вскоре увидел, как тот пятится, шатаясь и держась за голову. Но Цанкреста был не из тех, кто легко сдается. Собравшись с силами, он метнул в Джон-Тома пылающий взгляд и продекламировал: Все, конец тебе, юнец, Не спасет меч-кладенец, Ломай, круши, дави, герпетологический борец! Пальцы чародея удлинились, обернулись могучими удавами и, корчась и извиваясь, потянулись к Джон-Тому. Юноша не мог с уверенностью сказать, в чем тут причина - в страхе за Глупость или за себя, а может, в неистовой ярости, - но музыка звучала в самой его душе, и он, не пропуская ни ноты, перешел на скользящую мелодию "Джефферсон Эаплейн". Змеи сморщились, съежились и превратились в пальцы хорька. Но Цанкреста не стушевался и вновь протянул к Джон-Тому лапы. Ксилема, целлюлоза, древесина сдавленная! Зародыш твердейшего дерева, срок твой настал! Хлорофиллическая трансформация, яви себя! Дай мне оружие длинное, ровное, острое И крепкое, словно камень! Деревянный рожон, возникший из воздуха и метнувшийся в грудь Джон-Тома, был толщиной с небольшое дерево. Из его заостренного конца вырвалось несколько ветвей. Он разрастался на лету, выпуская корни и листья. Джон-Том едва успел переключиться на "Пироманию" "Деф Лепард". Огромное растущее копье взорвалось, превратилось в огненный шар. Силой взрыва Цанкресту опрокинуло навзничь. Джон-Тому это дало время выяснить, как идут дела у его друзей. Они остались невредимы, хотя на полу в проходе крови было немало. Вся она проистекала из одного источника, утыканного зелеными и синими перьями. В сторонке лежал клювастый череп, еще дальше - нога, на полупустом стеллаже - пара крыльев. |
