– Да, вы так и говорили – почти теми же самыми словами.

– Я не хотел обидеть вас, повторяя их, капитан. Разве люди не стремятся к точности в своих высказываниях?

– Вы не поняли меня, – ответила Меа холодно. – Вашего объяснения недостаточно. Мы могли взять вас на борт в чрезвычайных обстоятельствах, потому что это, возможно, значило спасти зам жизнь. Однако теперь нет такой спешки… Прошу вас, подкрепитесь со мной вместе – чтобы между нами не было недобрых чувств. Я ни в чем вас не обвиняю, но вы же достаточно умны, чтобы понять: я должна быть уверена, что мы не укрываем преступников. Теперь из‑за оккупации мы все ходим по очень тонкому льду.

Она положила сигару в пепельницу, взяла печенье и отхлебнула чаю. Айвар заставил себя последовать ее примеру. Эраннат зажал в когтях кусочек мяса и запустил в него клыки.

– Хорошо, – сказала женщина. – Не расскажете ли вы о себе, сэр Маринер?

Большую часть дня Айвар провел в одиночестве, вытянувшись на своей койке. Его не особенно заботило, что будет с ним дальше, да и рассудок его работал не особенно хорошо. Но чувство долга или что‑то еще заставило его отрепетировать свой рассказ, мусоля его, как собака кость. Теперь он выложил не задумываясь:

– Я не виновен ни в чем, капитан, кроме отвращения к терранским порядкам, а это вряд ли наказуемо, если только имперские собаки не додумались и это объявить незаконным. Вы знаете, они не только отменили свободу высказываний, но и снесли Мемориал Мак‑Кормака в Новом Риме. Мои родители… ну, они не особо жалуют Империю, но все время твердят о необходимости компромисса, о том, что и мы, энейцы, не без греха. Я просто не мог больше этого выносить. Я решил отправиться в глушь и побыть одному – как вы, может быть, знаете, на берегу многие так делают – и тут встретил табор кочевников. Вот я и решил: а почему бы мне не присоединиться к ним на время? Для меня это было бы интересно, а им могло пригодиться то, что я умею делать. Прошлой ночью, как сказал мой друг, произошла бессмысленная ссора. Теперь я думаю, что ее затеяли те тинераны, которых я считал… своими друзьями, чтобы завладеть моими деньгами и руж… другими ценными вещами.

– Дело в том, что формально Рольф виноват в нападении на жителя Боузвиля. Впрочем, он не причинил тому вреда. Ему самому досталось. Не думаю, чтобы горожане подали жалобу властям. Такие вещи на представлениях тинеранов случаются часто, и все это знают. – Эраннат сделал паузу. – Жители не знают причин. Мне они известны.

Удивление побороло апатию Айвара, и он посмотрел на ифрианца столь же пристально, как и Рио Меа. Эраннат выдержал их взгляды, и люди первые опустили глаза. Затем он бесстрастно продолжал:

– Возможно, мне следовало бы сохранить это открытие для службы разведки Сферы, но для нас оно представляет лишь незначительный интерес, а для энейцев это – как коготь, вонзившийся в спину.

Капитан жевала свою сигару, обдумывая услышанное.

– Вы имеете в виду, что расскажете мне, если я разрешу вам остаться на корабле. – Эраннат не потрудился ответить. – Откуда я знаю… – она оборвала себя. – Прошу извинить вашу недостойную служанку. Я хотела бы узнать, существуют ли какие‑нибудь доказательства того, что вы можете сообщить.

– Никаких, – признал Эраннат. – Но, получив ключ к загадке, вы, люди, сможете сами найти подтверждение моей теории.

– Говорите.

– Если я расскажу, вы довезете нас до низовий, не задавая больше вопросов?

– Я решу, когда услышу ваш рассказ.