— А не то, давай почавкаем что-нибудь! А если и это не нравится, так поблаготрапезуем!

 Батюшка плавными шагами приблизился к стулу и сел. Но он все-таки еще не совсем оправился, потому что опять вынул из кармана платок и начал вытирать им между пальцев.

 Приносят водку; Кондратий Трифоныч наливает рюмку и подносит батюшке; но в ту минуту, когда батюшка уж почти касается рукою рюмки, Кондратий Трифоныч делает быстрый маневр ,и мгновенно выпивает водку сам. Батюшка крякает и опять косится на шапку. Однако на этот раз все устраивается благополучно.

 — Я думаю на будущий год молотилку выписать! — говорит Кондратий Трифоныч, а сам в то же время думает: «Кукиш с маслом! на какие-то деньги ты выпишешь!»

 — Это полезно, — отвечает батюшка, — и крестьяне от вас позаняться могут.

 — Я и сеноворошилку куплю, — упорствует Кондратий Трифоныч, — да вот еще сеялка такая есть…

 — Сс… — произносит батюшка.

 Молчат. Выпили по другой.

 — У меня имение хорошее! — говорит Кондратий Трифоныч.

 Батюшка, неизвестно с чего, вдруг распростирает руки, как будто хочет обнять необъятное.

 — Ну да! Это надо сказать правду, что хорошее! нужно только руки приложить! — продолжает Кондратий Трифоныч, — вот я с будущего года молоко в Москву возить стану!

 — Экипажцы, стало быть, такие сделаете?

 — Ну да! Положим, например, что корова дает… ну, хоть ведро в день!

 Батюшка крякает и откидывается назад.

 — Ну да… ну, хоть ведро в день! положим, хоть по восьми гривен за ведро… сколько это будет?

 Кондратий Трифоныч задумывается и в рассеянности выпивает третью рюмку. Батюшка съедает грибок.

 — Одного торфу сколько у меня! — вдруг восклицает Кондратий Трифоныч.

 — Стало быть, торфом торговать будете? — спрашивает батюшка и, приложив руку к сердцу (дабы не распахнулась ряска), крадется к столу, чтоб отрезать кусочек ветчинки.

 — Всем буду торговать! и молоком буду торговать! и торф буду продавать! и ягоды в Москву буду возить! Нонче, брат, глядеть-то нечего! нонче, брат, дворянскую-то спесь надо побоку!

 — Сс… — удивляется батюшка, — стало быть, изволите находить, что непредосудительно?

 Вместо ответа Кондратий Трифоныч выпивает четвертую и в то же время указывает на графин батюшке, который немедленно следует его примеру.

 — А позвольте узнать, — спрашивает батюшка, — как же теперь купцы, мещане… стало быть, им возбранено будет торговать?

 — А мне что за дело!

 — Стало быть, этого уж не будет, чтоб всякому, то есть званию предел был положен?

 — Не будет! а что?

 — Ничего-с; конечно, по Писанию, оно не то чтоб… потому, есть купующие, есть и куплю деющие, есть возделывающие землю, есть и поядающие…

 — Ну, так что ж?

 — Ничего-с… я к примеру-с…

 — И кого только ты этими глупостями удивить хочешь!

 Молчат.

 — А то вот еще искусственным разведением рыб заняться можно! — вдруг изобретает Кондратий Трифоныч.

 — Сс… стало быть, всякую рыбицу у себя завести можно?

 — Всякую!

 — Сс… подумаешь, какую, однако, власть над собой человек взял!

 — Да, брат, власть!

 — Только тверди и звезд небесных еще соделать не может!

 — А рыбу может всякую!

 — И небезвыгодно?

 — Какое, к черту безвыгодно! ты пойми, сколько в Москве стерлядь-то стоит!

 — Что ж, это дело хорошее! может, и крестьяне около вас позаймутся.