Таким образом, дальнейшее расследование проводилось уже в деревне, а с меня, как и с адвоката Сувы, наконец были сняты все подозрения.

– Спасибо, Мияко‑сан, вы очень помогли нам! Я не сомневался, что когда‑нибудь эти допросы закончатся, но, честно скажу, утомили они меня чрезвычайно.

– О! Даже вы, Сува‑сан, уже замучились… Ну ладно, мы‑то стреляные воробьи, а вот Тэрада‑сан… Наверное, до сих пор в шоке, а?

В этот вечер рассеялись последние подозрения в отношении нас, чем мы целиком обязаны Мияко‑сан, ведь это именно она специально приехала сюда из деревни, чтобы прояснить обстоятельства смерти деда.

Мы решили это отпраздновать, и Сува‑сан пригласил меня к себе домой, в Увацуцуи. Там я и познакомился с неповторимой, поразительной женщиной, госпожой Мияко.

– Это госпожа Мияко Мори. Наша спасительница. Приехала сюда из Деревни восьми могил и мгновенно разрубила этот гордиев узел. Мияко‑сан, а это тот самый Тацуя Тэрада, о котором мы так много говорили.

Не знаю, как передать восхищение, которое я испытывал в тот момент. Деревню восьми могил до этой минуты я представлял глухой дырой, где живут неотесанные, грубые люди. Но сейчас меня представили прекрасной даме, какую и в столице не сыскать. Она была не просто очень красива, в ее речи, в ее движениях были шарм, изящество, утонченность.

Ей было, вероятно, чуть за тридцать. Очень белая кожа, словно шелк великолепной выделки, тонкие черты чуть удлиненного лица. Никакой провинциальности, старомодности, наоборот, я бы сказал, что держалась она очень современно, светски, и чувствовалось, что она умна и образованна. В тот вечер она была в кимоно и выглядела очень сексуально, что, понятно, приводило меня в невероятное смущение.

– Ха‑ха‑ха… Наверняка из‑за всех этих событий вы до сих пор в полном замешательстве, Не так ли, Тэрада‑кун? Но в Деревне восьми могил никто ничему не удивился и ничего не испугался. Если поедете туда, эта веселая милая вдова будет объектом вашего внимания, в этом я не сомневаюсь, ха‑ха‑ха!..

Саке подняло настроение адвоката Сувы, он непрерывно и оживленно шутил.

До сих пор мне не приходилось бывать в таком обществе, и потому меня бросало то в жар, то в холод.

– Ах, мы впервые встречаемся, и я должна сразу же извиниться: господин Сува, когда выпьет немножко, становится безумно болтливым.

– Вы давно знакомы с Сувой‑сан?

– Мы дальние родственники. Немногие обитатели нашей деревни выезжают в город, и делают это нечасто. Мы, должна сказать, прекрасно ладим друг с другом. А сама я не так давно уехала из Токио. Жила там, пока дом не сгорел.

– Мияко‑сан, сколько же можно прозябать в деревне? Там вы совершенно лишняя, а в городе без такой красивой женщины как‑то грустно.

– Я уже говорила вам, что вернусь в Токио, как только будет выстроен новый дом. Не беспокойтесь, я совсем не хочу, чтоб косточки мои покоились на деревенском кладбище.

– И правильно! Сколько лет вы уже в деревне? После окончания войны прошло года четыре, даже больше. Завидую вашему терпению. А может, что‑то или кто‑то в этой деревне удерживает вас?

– Ну ладно, оставим эти глупости. Мне бы хотелось с Тэрадой‑сан поговорить.

Мияко завершила шутливую перепалку с Сувой и, приветливо улыбнувшись, повернулась ко мне:

– Тэрада‑сан, я ведь приехала, чтобы пообщаться с вами.

– Да, слушаю вас.

– Как печальна вся история с вашим дедушкой… Если б я знала, что дело может так обернуться, приехала бы пораньше. В деревне болтают много, а вот сдвинуться с места никто не решается. И бабушки ваши, Котакэ‑сама и Коумэ‑сама, просили меня за пару дней уладить дела, связанные со смертью господина Усимацу. Вы согласны помочь мне?

– Конечно.

Меня по‑прежнему бросало то в жар, то в холод.