Свет фонаря, качаясь, приближался к крутому изгибу. Я тесно прижался спиной к стене и с бьющимся сердцем ждал: вот сейчас, сейчас он подойдет совсем близко!

Вскоре отсвет фонаря, обогнув изгиб тоннеля, ярким желтым пламенем стал светить мне прямо в лицо; шаги приближались. Я сглотнул, ожидая встречи с этим человеком. И вот он уже тут, передо мной. Не скрою, в этот момент я был сам не свой от страха.

Представьте себе, что этим «негодяем» оказалась… Норико.

– Норико‑сан, ты ли это?!

Она, безусловно, сама страшно испугалась, но, поднеся к моему лицу фонарь, сразу успокоилась:

– Татт‑тян, это ты… – радостно воскликнула она и прижалась к моей груди.

– Нотт‑тян, как ты оказалась тут?

Испуг у меня еще не прошел. Я растерянно смотрел на Норико, пытаясь сообразить, что к чему. А Норико, наоборот, была совершенно спокойна.

– Тебя искала. Я тебя долго ждала, а ты все не приходил. Вот я и…

– Ты давно уже знаешь про этот тоннель? – Мой вопрос прозвучал излишне строго.

– Да нет… Я сначала ждала тебя там, где мы расстались вчера. Долго ждала. А тебя все нет и нет. Я и подумала: а вдруг ты прячешься в этой норе? Ну и забралась в нее. Она оказалась такой глубокой… А потом я решила: может, ты не просто прячешься, а гуляешь внутри. Сбегала домой за бумажным фонарем… И вот…

Безрассудная отвага девушки даже покоробила меня.

– Тебе не было страшно, Нотт‑тян?

– Было. Но я надеялась встретить тебя и о страхе совсем забыла. И видишь, я правильно сделала, что пришла. Вот мы и встретились…

Ох, святая простота!.. Я вдруг почувствовал всю глубину ее любви ко мне, и теплая волна затопила мою душу, смыв раздражение. Тем не менее следовало завершить начатое.

– Нотт‑тян!

– Что?

– О вчерашней встрече ты ведь никому ничего не рассказывала?

– Никому ничего…

– И о том, что мы виделись сегодня, тоже не надо…

– Ладно, никому не скажу.

– Главное, Синтаро ничего не рассказывай.

– Поняла.

– А как он сегодня? Уходил куда‑нибудь?

– Жаловался, что голова болит, и спит целый день. А знаешь, что странно? Он, как и ты, просит ничего никому не рассказывать.

– Действительно странно.

– Например, просил никому не говорить, что он вчера поздно ночью выходил из дому. Интересно, почему всем мужчинам так нравится обманывать?

Что‑то екнуло у меня в груди.

– Нотт‑тян, ты слышала, что кто‑то убил «монахиню с крепким чаем»?

– Слышала. Прямо поразилась, когда узнала об этом сегодня утром… А помнишь, вчера ночью тень отражалась на застекленной стене? Так, может, это и был убийца Мёрэн?

– Нотт‑тян, а что говорит об этом Синтаро?

– Синтаро? Да ничего… А почему ты спрашиваешь? – Норико вопросительно взглянула на меня.

Неожиданно позади нас раздался крик, и из глубины тоннеля послышались шаги, На мгновение мы застыли, а потом я забрал у Норико фонарь и пошел вперед, туда, откуда слышались шаги.

– Тацуя!

– Жди меня тут.

– Нет, я пойду с тобой.

Я сейчас находился за развилкой, дорожка, по которой я шел, из‑за колдобины резко поворачивала в сторону. Поэтому у нас были шансы остаться незамеченными.

Ориентируясь на звуки шагов, мы осторожно продвигались в глубь тоннеля. Идти было тяжело, дорога петляла, как кишки барана. Шли долго. У незнакомца, вероятно, была свеча, ее слабый свет впереди служил нам дополнительным ориентиром, но догнать удаляющегося человека никак не удавалось.