|
Но доносить - это противоречит моим нравственным убеждениям. Моя ошибка в том, что я не отказал им от дома сразу, когда они пришли в первый раз". А начальник прет свое; "Мы арестуем вас и вашу группу. На следствии все признают свою вину, потому что _вина была_. Статья, по которой вы будете проходить: "создание контрреволюционной организации", предусматривает от пяти лет лагерей до высшей меры наказания. Хотите жить, хотите спасти свою семью, подумайте, как спасти. Говорите, у вас нет разногласий с партией, докажите это". И напрямую предложил моему другу сотрудничать. "А откажетесь, пеняйте на себя". Конечно, мой друг мог такое предложение отвергнуть. Но это означало, что его тут же отправят в камеру и перед ним будут маячить или лагерь, или вышка. А лагеря или вышки мой друг не хотел. Не потому, что боялся, он был смелый человек, а _за что_ он должен погибать? За то, что какие-то идиоты при нем трепались? За них он погибать не хотел и не хотел, чтобы погибли его жена и сын. За идею? Идею его вожди предали, каялись на всех углах. И он подписал обязательство. Но стукачом быть не собирался, надеялся, понимаешь, выйти из этого положения... За соседним столиком кончили ужинать, один из компании остался рассчитываться, трое вышли, остановились в проходе. Глеб умолк. Народу в ресторане было средне - будний день. Певица закатывала глаза, прижимала руки к груди. "Только раз бывает в жизни встреча, только раз судьбою рвется нить..." Плохо пела, но Саша любил цыганские романсы. Люди, стоявшие возле их столика, прошли в раздевалку. Глеб продолжил: - И поехал в Москву на самые верха, к товарищу Сольцу. Слыхал такую фамилию? - А как же, даже знаком с ним. Хороший человек. - Да? Хороший? Тебе, дорогуша, видней. Его ведь называли "совестью партии". Вот к этой "совести" он и поехал. Сольц, представь, его принял. И говорит ему мой друг: хотят меня завербовать, и как, мол, совместимо с партийной этикой и моралью, чтобы один коммунист тайно доносил на других коммунистов? А Сольц ему отвечает: "Не ко всем коммунистам органы приходят, ко мне, например, не приходили. А к вам пришли, значит, это ваше личное дело, вы и решайте". - Сольц ему так ответил? - Так мне рассказывал мой друг. А он всегда говорил только правду. Неужели Сольц отнесся так казенно? Жаль. В его памяти Сольц сохранился совсем другим. - Ну и что было дальше? - После Москвы, после Сольца мой друг пришел ко мне и рассказал все, что ты сейчас слышал. Просидели мы с ним всю ночь, много и чего другого говорил. Зиновьева, Каменева, Радека презирал, Бухарина, Рыкова тоже - своими славословиями помогли Сталину, проложили себе дорогу на плаху. Про Троцкого сказал - крупная фигура, не чета этим. И линия его правильная - в одной стране социализма построить нельзя, надо дать свободу фракциям и группировкам, а это - путь к свободе взглядов, свободе мнений, а значит, и демократии. - Не думаю, что Троцкий был уж таким демократом. |
