|
.. - Судя по эпиграмме, ты даже поэт, - насмешливо сказал Баулин. - Писака! - крикнули из зала. - Я допустил ошибку, - продолжал Саша, - передовую надо было написать. Теперь об эпиграммах. В них самих нет ничего предосудительного. Ошибка в том, что их поместили под портретами ударников. Это исказило смысл. - Зачем поместили? - Думалось повеселить ребят в праздник. - Весело получилось, ничего не скажешь, - согласился Баулин. Все засмеялись. - Но, - продолжал Саша, - обвинения в политической диверсии я отвергаю категорически. - Скажите, Панкратов, вы обращались к кому-нибудь за содействием? - спросил Баулин. - Нет. Баулин посмотрел на Глинскую, потом на Сашу. - А к заместителю наркома Будягину? - Нет. - Почему же он просил за вас дирекцию института? Саше не хотелось называть Марка, но выхода не было. - Я рассказал об этом Рязанову, моему дяде, а он, по-видимому, Будягину. - По-видимому... - насмешливо повторил Баулин. - Но ведь Рязанов на Востоке. - Он приезжал в Москву. - Рязанов случайно в Москве, вы случайно ему рассказали, он случайно рассказал Будягину, Будягин случайно позвонил Глинской... Не слишком ли много случайностей, Панкратов? Не честнее было бы прямо сказать: да, я искал обходные пути. - Я объяснил, как было в действительности. - Выкручивается! Неискренне! Нечестно! К Кареву присоединились еще несколько крикунов. - Больше вам нечего сказать? - Я все сказал. - Садитесь. Саша сошел с трибуны. - Кто хочет выступить? - спросил Баулин. - Янсона! Янсона! Пусть Янсон скажет! Янсон с сердитым лицом поднялся на трибуну. - Товарищи, вопрос, который мы обсуждаем, очень важен. - Это мы и без тебя знаем, - закричали из зала. - Но следует отделить объективные результаты от субъективных побуждений. - Это одно и то же! - Не философствуй! - Нет, это не одно и то же. Но позвольте мне довести свою мысль до конца... - Не позволим! Хватит! Опять поднялся Сиверский. - Товарищ Баулин, призовите к порядку дезорганизаторов. В такой обстановке невозможно работать. Баулин сделал вид, что не слышал замечания. - Панкратов занял позицию аполитичную и, следовательно, обывательскую, - упрямо продолжал Янсон. - Мало! Мало! - закричал Карев. - Подождите, товарищи, - поморщился Янсон, - выслушайте... - Слушать нечего! - Чтобы назвать эти выступления антипартийными, назвать их политической диверсией, мы должны найти у Панкратова _преднамеренность_. Только при наличии _умысла_... - Не виляй! - О себе скажи, о своей роли! - Итак, хотел ли Панкратов нанести вред делу партии? Я думаю, что сознательного намерения не было. |
