|
Почему не предупредили, что сроки нереальны? Ах, сроки реальны... Почему не выполнены? Вы двадцать лег в партии?.. За прошлые заслуги в ножка поклонимся, а за ошибки будем бить. Баулинский тон удивил Сашу. Заместителя директора Криворучко студенты побаивались. В институте поговаривали о его знаменитой военной биографии: до сих пор носит гимнастерку, галифе и сапоги. Этот сутулый человек с с длинным унылым носом, с мешками под глазами никогда ни с кем не вступал в разговоры, даже на приветствия обычно отвечал только кивком головы. Криворучко опирался рукой на спинку стула, Саша видел, как дрожат у него пальцы. Слабость в человеке, всегда таком грозном, выглядела жалкой. Но материалов для стройки действительно не давали. А сейчас никто ее хочет об этом думать. Только Янсон, декан Сашиного факультета, невозмутимый латыш, обращаясь к директору института Глинской, примирительно сказал: - Может быть, дать еще срок? - Какой?! - со зловещим добродушием спросил Баулин. Глинская молчала. Сидела с обиженным видом человека, которого наградили таким негодным заместителем. Поднялся аспирант Лозгачев, высокий, вальяжный, театрально воздел руки. - Неужели и лопаты отправили на Магнитку? Студенты пальцами ковыряли мерзлую землю? Вот сидит комсорг группы, пусть скажет, как они без лопат работали. Баулин с любопытством посмотрел на Сашу. Саша встал. - Мы без лопат не работали. Как-то раз кладовая оказалась закрытой. Потом вернулся кладовщик и выдал лопаты. - Вы долго ждали? - не поднимая головы, спросил Криворучко. - Минут десять. Лозгачев, неудачно призвавший Сашу в свидетели, укоризненно покачал головой, как будто оплошность совершил не он, а Саша. - Все обошлось? - усмехнулся Баулин. - Обошлось, - ответил Саша. - А сколько времени вы работали, сколько стояли? - Материалов-то ведь не было. - Откуда ты знаешь об этом? - Это все знают. - Напрасно адвокатствуешь, Панкратов, - сурово проговорил Баулин, - неуместно! Стараясь не глядеть на Криворучко, члены бюро проголосовали за исключение его из партии. Воздержался один Янсон. Еще больше ссутулившись, Криворучко вышел из комнаты. - Поступило заявление доцента Азизяна, - объявил Баулин и посмотрел на Сашу, как бы спрашивая: что ты _теперь_ скажешь, Панкратов?! Азизян читал в Сашиной группе основы социалистического учета. Однако говорил не об учете, даже не об основах, а о тех, кто эти основы извращает. Саша сказал впрямую, что по мешало бы дать им представление о бухгалтерии как таковой. Азизян, курчавенький, лукавый пройдоха, посмеялся тогда. А теперь обвинял Сашу в том, что тот выступил против марксистского обоснования науки об учете. - Было? - Баулин смотрел на Сашу холодными голубыми глазами. - Я не говорил, что теории не надо. Я сказал, что знаний по бухгалтерии мы не получили. - Партийность науки тебя не интересует? - Интересует. Конкретные знания тоже. |
