— Само собой, — Риган скрипнул зубами и отвесил ещё один поклон.

— Можешь идти.

— Это ещё не всё, — теперь улыбка мелькнула на губах Ригана, — пусть ты и покинула мой дом, госпожа, но я всё–таки принёс тебе дар, и это более чем это… подобие пса.

В глазах Дану блеснул интерес.

— Если ты искренен, — сказала она, — то я буду рада взглянуть на твой дар.

— Искренен как никогда. Моим даром стало знание, госпожа. Я отыскал четвёртую часть утраченной легенды о святынях сидов. Знаешь ли ты, о чём я?

— Пока не могу понять.

— Четыре предмета привезли наши предки на землю среди туманов. Первым был…

— Достаточно! — Дану возвысила голос и воздела руку перед собой, во взгляде её промелькнула злость. — Не хочу выслушивать лекцию по истории в эту прекрасную ночь.

— Как пожелаете, моя госпожа, — Риган прищурился и улыбнулся так же холодно, как и в прошлый раз. — Уверен, вы захотите поговорить со мной об этом потом. Но всё же… имейте в виду. Историю следует уважать. Традиции, которые я храню, могут созидать и разрушать — мир вокруг нас может измениться, если того захочет Священный Дуб. Даже ваша власть будет покорна ему.

Дану скрипнула зубами и бросила косой взгляд на гостей, стоявших тут и там. Она отчётливо видела, как несколько из них прислушиваются к разговору между ней и жрецом.

— Ты угрожаешь мне? — тихонько спросила она.

— Я только открываю людям волю богов.

Риган развернулся и двинулся прочь. Рука его поймала плечо Кейли и потянула прочь.

— Она не так уж плоха… — прошептала Кейли, когда оба удалились достаточно далеко.

— Не верь ей. Никогда.

— Хорошо.

Кейли улыбнулась и, обняв руку Ригана, пристроилась к его плечу.

— Риган, на сегодня это все твои дела?

— Пока что да.

— Она была права. Это чудесная ночь. Ты проведёшь её со мной?

Риган обернулся к Кейли и поймал её лицо в ладонь. От одного взгляда на девушку сердце его стремительно оставляла злость.

— Что же ты делаешь со мной? — спросил он, как и много дней назад.

— Ничего, — Кейли улыбнулась одним краешком губ, — просто тебя люблю.

Она шагнула вперёд, так что грудь её соприкоснулась с грудью друида, и когда губы девушки коснулись его губ, сознание Ригана окончательно затопил тёплый и сладостный поток.

— Девон?

Девон стоял, по своему обыкновению, на краю обрыва, и тёмный силуэт его осколком гранита возвышался над долиной, где горели огни. Он не обернулся, когда Дея окликнула его, но едва девушка опустила руку ему на плечо, перехватил её запястье и прижал сначала к губам, а затем к щеке.

— Девон, ты боишься его? — свободной рукой Дея оплела талию любимого и опустила щёку ему на плечо.

— Это так заметно? — спросил Девон.

Дея едва качнула головой.

— Ты весь вечер сам не свой, — ответила она, — и это не злость. А что это может быть ещё? Уж наверное, не почтение и любовь.

— Я ненавижу его.

Девон опустил голову и зажмурился, пытаясь отогнать от себя лицо в обрамлении белоснежных волос, которое продолжало стоять перед глазами всё время, до сих пор.

Дея молчала. Ненависть была ей незнакома, и она не видела в ней смысла. Её волновало лишь то, что Девону сейчас было больно — эта боль отражалась в его глазах, и Дея боялась, что ничем не сможет помочь.

— Девон, уедем… — попросила она без всякой надежды, — помнишь, как в ту ночь… Когда мы в первый раз остались вдвоём. Сбежим ото всех. Пусть думают, что ты отправился в другие миры.