Сенамотис, массировавшая ему виски, опасливо замирала и вопросительно смотрела на него, но Риган тут же возвращал её пальцы назад.

Ненависть разгоралась в нём как пожар. Это пламя бушевало вокруг, но Кейли Риган ощущал как часть себя, и пламя никогда не могло бы коснуться её.

Почти месяц он выбирался из постели только для того, чтобы окунуться в горячую воду или затащить Кейли, сутками исследовавшую пещерный комплекс, обратно в кровать. Ярость выливалась через край, когда он вдалбливался в послушное тело, стонущее под ним, и затихала лишь тогда, когда руки вымотанной девушки обвивали его шею и растрепанная голова ложилась Ригану на грудь. Он вплетал свои пальцы в пушистые волосы и целовал Сенамотис опять и опять, а затем снова брал её.

Когда же приблизилась ночь Бельтайн, Риган распорядился проводить пир в Таре без него, а сам запряг колесницу. То, что Кейли последует за ним, было единственно возможным.

Кейли встала у него за спиной, с любопытством оглядела незнакомую конструкцию, заметно отличавшуюся от тех, что она видела до сих пор. Она обхватила талию Ригана руками и всем телом прижалась к нему, так что тот на мгновение перестал дышать.

Риган хлестнул коней, и колесница рванулась вперёд.

Они не останавливались до тех пор, пока горевшие вдалеке огни Армы не превратились в ясно видимые костры. Когда же Риган ступил на землю, гости храма не сразу узнали его. Только когда он подошёл вплотную к Девону — мальчишка расцвёл и теперь мог бы называться мужчиной, гордым и красивым, как настоящий сид, но всё равно оставался мальчишкой.

Девон не обращал внимания на путника в капюшоне.

— Ну, здравствуй, ученик, — произнёс Риган, устав ждать.

Он сбросил капюшон, но в этом не было нужды — Девон и без того его узнал. Голова сида медленно повернулась, и во взгляде, устремлённом на Ригана, был страх. Губы Великого друида растянулись в улыбке. Только теперь он по–настоящему почувствовал, что вернулся назад.

Глава 32

Девон почти инстинктивно протянул руку за спину, силясь задвинуть Дею подальше в собственную тень, будто Риган мог навредить ей прямо здесь — и тут же отдёрнул, одумавшись, поняв, что пока ещё Риган не знает о Дее ничего — и не должен узнать.

Впрочем, Риган оставался неподвижен всего несколько секунд, и эти несколько секунд взор его был устремлён исключительно на Девона — а затем он отвернулся и шагнул мимо, больше не замечая ни своего противника, ни его ученицы.

Рыжеволосая девушка, следовавшая за Великим Друидом по пятам, лаской скользнула мимо них.

— Кто это с ним? — спросила Дея, но Девон лишь качнул головой. Он знал о возвращении Ригана с тех самых пор, как тот пересёк врата миров, и всё же увидеть его живьём было совсем не то, что просто знать.

— Девон, всё будет хорошо, — шепнула Дея непонятно зачем и этим разозлила своего наставника только сильней. Но времени для злости не было — нужно было дальше играть свою роль, и Девон вновь сосредоточился на бесконечном потоке гостей, двигавшемся мимо него.

Дея видела, как изменилось лицо возлюбленного, и тоже остаток вечера была сама не своя. Она ещё только начала привыкать к обязанностям, которые препоручил ей Девон — Дея должна была проводить некоторые ритуалы и быть готовой заменить Девона в случае чего. Тем более удивительным стало для неё то, что едва гости устроились за столом, а в зал вкатили носилки с сахарным конём, Девон передал ей нож, а сам двинулся прочь.

Дея испуганно огляделась — десятки глаз смотрели на неё. Однако не было за столом ни её наставника, ни Великого Друида, ни Дану. Праздник явно шёл кувырком, но кроме тех, кто его устраивал, это не беспокоило никого — люди пили, ели, танцевали вокруг костров, мёд и вино лились рекой.

Дея успокоила бешено бьющееся сердце и принялась разрезать торт.