Проснувшись, он не слишком удивился, хотя и был разозлён тем, что Кейли исчезла.

— Надо было сразу бросить её у фоморов, — буркнул он.

Дея сконфужено вздохнула.

— Не могу понять, как можно хранить верность этому ублюдку.

И снова Дея не ответила ничего.

— Ничего не пропало? — только спросила она. Копьё по–прежнему висело у неё за спиной, а меч — на поясе у Девона.

Однако, прохлопав себя по бокам, Девон выругался не совсем по–друидски.

— Исчез этот проклятый лист.

— Какой ещё лист?

— Не знаю. Но он лежал в сундуке вместе с остальным. Ладно, его мы Дану не обязаны приносить.

Дея кивнула. Она не разделяла непроницаемого скепсиса Девона, но и представить себе, чтобы рассказанное королевой фоморов было правдой, тоже не могла.

— Ты уверен, что все её слова — ложь? — спросила она.

Девон задумался.

— Я уверен, что она напоила тебя отравленным вином, — сказал он.

— Но я жива! И ты тоже!

— Не знаю, — признался друид. Притянул Дею к себе и коснулся губами её лба. — Дея, я люблю тебя. Я не стану вести дел с тем, кто может тебя отнять.

Дея запрокинула голову, вглядываясь Девону в глаза.

— Ты никогда мне не говорил.

— Я думал, ты поняла сама, — Девон отвернулся и выпустил её из своих рук. Не оборачиваясь больше на Дею, он вышел за двери заезжего дома и принялся запрягать лошадей.

Дея постояла ещё немного, обхватив себя руками, затем грустно улыбнулась и направилась следом за ним.

Поднявшись на платформу колесницы, они пустили коней в галоп. Ещё дважды останавливал Девон лошадей, чтобы сделать привал, и на третий день остановил в последний раз — священные рощи Эмайн Махи уже виднелись на горизонте, заслоняя собой небосвод.

— Ещё рано для ночёвки, — сказала Дея удивлённо, когда колесница остановилась.

— Знаю, — Девон высвободил одну руку и провёл пальцами по волосам. — Дея, если Риган мёртв, то я — последний Великий Друид.

— Я думала, ты этого и хотел?

— Тогда я должен стать отцом её детей.

Руки Деи, лежавшие у Девона на талии, заледенели. Она опустила подбородок и спрятала лицо у Девона в плече.

— Она ведь иначе не оставит тебя в покое, так?

Девон сглотнул. Он сам не знал, какие хотел услышать слова.

— Нет, — глухо сказал он.

— Я бы этого не хотела. Но решать тебе.

Девон скрипнул зубами.

— И ты вот так легко… позволишь… — он качнул головой. — Прости. Ты тут не при чём.

Дея ещё плотнее обняла его и ничего больше не сказала.

Девон натянул вожжи, и кони пошли вперёд неторопливой рысью, как будто это могло отсрочить встречу с судьбой.

Терем Дану был тих, только тени жриц скользили вокруг. Войдя в пиршественный зал, Дея невольно задержала взгляд на одной из них — жрица с тёмными волосами прятала в складках ткани лицо, но из–за покрывала два карих глаза внимательно смотрели на неё. Приглядевшись, Дея рассмотрела шрамы, пересекавшие её лоб, и торопливо отвернулась.

Девон уже прошёл в центр зала. Дану спустилась с трона, приветствуя его. Вопреки обыкновению последних дней чело её было светло.

— Ну что? — спросила она. — Ты одумался?

— Нет. Но я принёс реликвии, которые обещал. Меч и копьё.

По лицу Дану пробежала тень.

— Зачем мне какое–то копьё, когда!.. — она стукнула кулаком по подлокотнику трона и замерла, заставляя себя умолкнуть. Глубоко вдохнула и снова посмотрела на него. — Девон, почему ты так упрям?

— Потому что сделка, которую мы заключили, была иной.