Несколько часов продолжался спор, в котором не выиграл никто.

Два десятка воинов, успевших скрыться в проходе, открытом Риганом, рвались в бой.

— Мы будем стоять за свою землю до конца! — говорил старший Горностай.

— Тогда вы… — Девон замолкал всякий раз, когда дело доходило до того, чтобы использовать привычную формулу «отправитесь в Сид», потому что в этом и состоял весь вопрос. Слово Сид теперь значило для них с Риганом нечто большее, чем просто эвфемизм. — Тогда вы никогда не найдёте дорогу в Сид! — сказал он наконец и стукнул копьём о пол. — Если вы хотите обрести бессмертие, вы должны следовать за Риганом и за мной!

— Почему мы должны вам верить? — лицо Горностая исказила усмешка. — Богиня оставила вас — так же, как оставила нас. Или, может быть, пора сказать правду, друид? Богиня была такой же, как ты и я. И теперь она мертва!

По толпе пробежал шепоток, а Девон стиснул зубы и покосился на Ригана. Тот молчал. В глазах его гуляли искры злости, и Девон подозревал, что старшему из друидов попросту нечего сказать.

— Богиня оставила нас говорить от её лица! — Девон снова стукнул древком копья о пол. — Священный талисман в моих руках разве не доказывает моё право говорить за неё?

— Разве он нам помог? — и снова на лице Горностая отразился ядовитый смешок. — Столько лет вы управляли нами, чтобы привести нас к краху. И теперь хотите, чтобы мы следовали за вами дальше. Куда? В Сид? Больше вам некуда нас вести. Может быть, ты, — Горностай ткнул в Ригана кончиком копья, — отведёшь нас той же дорогой, что и Ястребов? Отвечай!

Риган молчал.

— Речь не о том, — процедил Девон, — мертва богиня или жива. Если вы примете бой — вы умрёте. И никакой Сид не примет вас. В этом ты со мной согласен?

Горностай промолчал.

— Кейсар сказала, что святыни укажут нам путь в Сид, — продолжил Девон. — Так это или нет — это наш последний шанс. Если она права, мы сможем вернуться домой. Туда, откуда…

— Ты сам не веришь в то, о чём говоришь, сын фоморки! — перебил его Горностай. — Теперь ты проповедуешь учение фоморов — и хочешь, чтобы мы поверили ещё и в него? Эти сказки рассказывай моей дочери. Дочери, которую я потерял из–за тебя!

— Отец! — Дея рванулась вперёд, сжав кулаки, но Девон выставил руку, преграждая ей путь.

— Это всё из–за тебя, — прошептал он, обернувшись к Ригану, — что же молчишь? Говори!

— Да, — поддержал Горностай, всё же расслышавший его слова, — мы хотим слышать, что скажет Великий Друид! Что…

— Достаточно! — перебил его Риган и вышел вперёд. Ледяным взглядом он обвёл воинов, столпившихся перед ними, и ропот стихал под тяжестью его взгляда. — Я отведу вас в Сид.

Наступила тишина. Даже те, кто готов был сражаться до последнего, чтобы потом попасть на священные острова Сида, вовсе не горели желанием отправиться туда прямо сейчас.

— Я отведу вас в Сид, — повторил Риган и, уловив настроение толпы, продолжил, — никому не придётся умирать. Но вы должны слушаться меня.

— Ты снова будешь рассказывать нам про путешествия на дубах? — Горностай подавился смешком.

— Нет, — губы Ригана тронула лишённая радости улыбка — и тут же растаяла, словно тень. — Я отведу вас той дорогой, которой ходил сам.

Снова воцарилась тишина. Друид обводил воинов взглядом, и они опускали глаза, встретившись с ним.

— Мы пройдём в Тару и войдём в пещерный проём, которым ходил я. Опасность по дороге только одна — фоморы, которые захватили мой дом.

Снова по рядам пробежал шепоток.

— Их победить легче, чем сыновей Миля! — Риган снова возвысил голос.