Каждая складочка ткани вызывала в памяти складки покрывал и контуры белого лица. Риган не мог бы сказать, что особенного в этом лице. Кейли была красива — но красив был любой сид. И всё же только это лицо заставило задрожать всё естество друида, давно уже переставшего верить в любовь.

Мысли о незнакомке были настолько навязчивы, что Риган никак не мог сосредоточиться на приготовлениях к предстоящему пророчеству, и когда на пороге появился очередной бородатый воин — оказался к этому абсолютно не готов.

— Царь вызывает тебя.

Ригану оставалось лишь кивнуть, потому что за свою не очень–то короткую жизнь лучше всего он понял одно: не надо спорить по мелочам с тем, кто называет себя «богом» или «царём».

Оправив одежды, он двинулся следом за воином по коридорам дворца. Теперь уже он разглядывал окружавшую обстановку не ради праздного интереса — оливы, вышитые на драпировках, и колосья, выгравированные на металлических табличках, украшавших стены, немного удивляли его, но и говорили о том, что местные жители сильно отличаются от сидов: обыкновенной любви к охоте и олицетворявшим мужскую силу хищным зверям они предпочитали растения. Риган задумался, пытаясь получше понять тех, с кем ему предстоит иметь дело. Возможно, дело было в садах? В рощах туатов росло только то, что сами деревья дарили детям Дану. Эти же сады выглядели иначе — деревья здесь росли стройными стенами, как будто были высажены в одну линию неведомой силой.

При этой мысли перед глазами Ригана промелькнули мешки с семенами, которые грузил один из бородатых мужчин, и он улыбнулся, озарённый внезапным пониманием, а затем покачал головой, удивившись тому, насколько бессмысленно тратят свои силы дикари: выращивают то, что природа, при должном почтении, могла бы дать им сама.

Коридор закончился высокими дверьми, миновав которые Риган вступил в прохладу тронного зала.

Стены, трон, скамьи на металлических ножках по углам — всё здесь казалось массивней и мрачней, чем в покоях Дану, но суть была та же, и Риган решительно направился вперёд.

Царь Кайден восседал на высоком троне, украшенном шкурой невиданного зверя — рядом с головой царя лежала оскаленная звериная голова с округлыми ушами и коричневым мехом.

Риган остановился в нескольких шагах от трона и изобразил лёгкий поклон.

— Приветствую тебя, благословенный богами великий царь.

Царь хмыкнул и, махнув рукой, приказал продолжать.

— Из далёкой страны богини Дану пришёл я к тебе, чтобы моя богиня смогла благословить твоё царствие. Три знаменья открою я тебе. Если сделаешь, как я скажу — сады твоей страны будут вечно полны фиников и олив, все народы покорятся тебе, а женщины будут прогибаться под твоим весом от наслаждения и плодоносить от твоих семян до конца дней.

Кайден хмыкнул и поудобнее устроился на троне. О богине Дану он никогда не слышал, но кое–что из обещаний незнакомого волхва вызвало у него интерес.

— Ты умеешь предсказывать будущее? — с любопытством спросил он.

— Богиня наделила меня таким даром, — Риган снова отвесил неглубокий поклон.

— Те предсказания, что ты сделал, противоречат тем, что сделал мой авгур.

— Лишь потому, что ты ещё не исполнил того, о чём я скажу.

— Мой авгур сказал, что женщина никогда не возляжет со мной. Ты думаешь, он не прав?

Риган запнулся. Местный авгур явно был полный дурак — каждый друид знает, что нельзя говорить подобные вещи царю.

— Твой авгур видит лишь одну сторону сущности вещей, но я расскажу тебе, как изменить судьбу.

Кайден снова хмыкнул.

— Моя богиня, — продолжил Риган, памятуя о первой заповеди торговца — никогда не переставать говорить, — правит жизнью и смертью.