Ещё одну отправила Якушину:

«Про нас сказали в новостях».

И одну Амелину:

«Болей как можно дольше, во внешнем мире полный хаос».

В ответ сразу же пришла смска от Насти:

«Я дома. Новости видела. Мама тоже. Ждем скорую. У неё сердце».

От Герасимова и Маркова: «Ок» и «Спасибо».

А буквально через две минуты томительного ожидания вдруг услышала тяжелое, прерывистое дыхание, где-то очень близко, совсем рядом, точно кто-то находился прямо за моей спиной и сопел в затылок. Оглянулась, но там никого не было, а когда повернулась обратно, то из-под самого длиннющего пальто, прямо на меня, выскочил человек в черной вязаной шапке, полностью натянутой на лицо, как у грабителей банков.

— Попалась!

От неожиданности я едва не вскрикнула, хорошо быстро сообразила, что это Петров. Потому что он даже в школе всегда ходил в своих модных зауженных джинсах, больших белых кроссовках и каких-нибудь ярких цветных кофтах.

— Я тоже хочу в столовую, — запыхавшись сказал он, стаскивая шапку и пристраиваясь на корточках возле меня.

— Я могла закричать, и мы бы оба спалились.

— Но не закричала же, — глаза Петрова сияли.

— Головой думать надо.

Ждать пришлось минут десять, потому что охранник зорко осматривался по сторонам, точно часовой в ожидании вражеского лазутчика. Я уж думала, что урок скоро закончится. Но потом пришла смска от Амелина, где он просил не паниковать, а когда подняла глаза, то увидела, что Миша закрыл на ключ входную дверь и направился в сторону учительской. Самый подходящий момент.

Мы забрали свою одежду, переобуваться времени не было и, прошмыгнув в стеклянный переход, как бешеные лоси помчались в столовую. Вообще-то она открывалась в девять, но тётя Оля — одна из поварих, всегда приходила раньше.

Я постучала в дверь. Тётя Оля с ещё примятыми шапкой волосами и ненакрашенным лицом открыла сразу, насторожено глядя из-за двери:

— Чего вам?

— Внизу там дядя Миша никого не выпускает из школы, а нам очень нужно. Можно через вас?

Тётя Оля заговорщицки прищурилась:

— Курить что ли?

— Ага, — радостно закивал Петров. — Умираю, сил нет.

Она осуждающе покачала головой, сказала, что курить очень плохо и вредно, но проводила нас за собой и выпустила через заднюю дверь, постоянно открытую из-за жары в кухне и из-за того, что сама тётя Оля смолила как паровоз.

Мы вышли в зыбкую морозную предрассветную дымку и быстрым шагом направились прочь из школы. Меня буквально всю трясло, но не столько от холода, сколько от расстройства и волнения.

— Куда пойдем? — спросил Петров, на ходу застегивая тёмно-синюю с вязаными рукавами куртку.

— Вообще-то я собиралась домой.

— Ты что! Какое домой? Там же сразу будут искать. Нужно где-то до вечера перекантоваться.

— Думаешь, потом всё закончится? С тем же успехом они придут за нами и завтра. Я просто должна подготовить себя к этому стрессу.

— Не понимаю, как они из-за этого ролика могут нас арестовать? — на курносом задорном лице Петрова не было ни капли расстройства.