– Видимо, мне придется все рассказать.

– Я бы рекомендовал поступить именно так, – молвил Римо.

Чиун не обращал внимания на их разговор. Он увлеченно изучал стены, сплошь увешанные картинами, представлявшими собой, по его разумению, напрасную трату холста и красок. Обнаружив на противоположной стене коллекцию золотых монет в рамке, он направился к ней.

– Прямо не знаю... – начала Сашур. – У Пелла возникли неприятности. Он оказывал на детей неблагоприятное влияние. Их поведение становилось, так сказать, антисоциальным.

– Продолжай, – подбодрил ее Римо.

– В общем, я донесла на Пелла школьной администрации, а он принялся меня запугивать, и тогда я...

– Брось, – отмахнулся Римо. – Эта версия не пройдет. Я знаю, что вы с Пеллом были замешаны в операции с детьми убийцами. Знаю, что дело пахло огромными деньжищами. Так что не вешай мне на уши лапшу насчет школьной администрации. Выкладывай правду!

– Ладно, – вздохнула Сашур. – Мы с Пеллом были любовниками. Поэтому я и развелась с мужем. Пелл вовлек меня в эту историю с детьми. Потом, когда мужа убили, я побежала к Пеллу, и он сказал, что дело плохо, но ему, дескать, не о чем беспокоиться: он сдаст меня полиции как убийцу мужа! У кого мог быть более серьезный мотив для убийства? Завещание то было составлено на меня! Мне грозила перспектива кончить жизнь на электрическом стуле.

– Абсурд, – бросил Римо.

– Вовсе не абсурд, если знать, что за человек был мой муженек и с какими гангстерами он имел дело там, в Детройте. Я запаниковала и велела Элвину пристрелить Пелла.

– Кто руководил вашими операциями?

– Разумеется, Пелл.

– Каким образом он узнавал, где скрывается жертва?

Сашур пожала плечами.

– Не знаю. Он сам всем этим занимался. Он давал мне имена, а я сообщала их детям... Слушай, – встрепенулась она, – все это в прошлом. Пелл мертв. Возможно, я поступила плохо, но одно доброе дело я все таки сделала, расправившись с ним. Оставь меня в покое! Ты ничего не добьешься, выдав меня властям.

Римо покачал головой, заметив, как Сашур снова взглянула на часы с таким широченным кожаным ремешком, который естественнее смотрелся бы на ручище у портового грузчика.

– Ты ничего не приобретешь, выдав меня полиции, – проговорила Сашур. – Зато я готова тебе щедро заплатить. Ты получишь столько, сколько пожелаешь.

Чиун отвернулся от стены и улыбнулся Римо.

– Как это характерно для западного мышления – считать, что за деньги можно купить все и вся!

– Бери мои картины, – не унималась Сашур. Она подняла глаза на Чиуна. – Мою коллекцию золотых монет!

Римо покачал головой.

– Минуточку, сынок, – вмешался Чиун. – Над этим предложением стоит подумать. Золотые монеты были бы неплохим пожертвованием Дому Синанджу.

– Нет, – сказал Римо Чиуну, – сделка не состоится.

– А монеты хороши! – настаивал Чиун. – Правда, они под стеклом, и я не могу рассмотреть их как следует, но они дорого стоят, если, конечно, подлинные.

– Никаких сделок, – стоял на своем Римо.

– Но подумай, мы же ничего не выиграем, отправив эту очаровательную леди за решетку. Разве это поможет спасти вашу конституцию?

Сашур в очередной раз посмотрела на часы.

– Мне надо переговорить со Смитти, – сказал Римо. – А ты, – повернулся он к Сашур, – изволь представить поименный список детей, попавших в сети к Пеллу.

– Сейчас принесу. Сейчас! – Сашур встала. – Список есть, он в спальне.

– Погоди! – Римо поднялся, подошел к двери в спальню и заглянул внутрь.