Все-таки он не просто мужчина, думала она с облегчением. И ничего женского в ее отношении к нему нет. Он посланник Божий, избранный нести перья Ларины.

Доминика тряхнула головой. Привычки ставить под сомнение планы Господа у нее не было, но все же Он сделал странный выбор, доверив реликвию человеку, который ставил людей выше Него самого.

Подумать только, она путешествует близ перьев святой… Между лопатками засвербело, словно там вот-вот тоже должны были проклюнуться крылья. Это знак. Знак того, что небеса благословляют ее путешествие. Ей ужасно захотелось поделиться этим с сестрой, но… Спаситель попросил ее молчать. Замедлив шаг, она потерла большим пальцем чернильное пятнышко на костяшке среднего. До сих пор у нее не было секретов от сестры, за исключением, конечно, тех странных чувств, что она испытывала к нему.

Что ж, отныне скрывать ей нечего. Больше она не будет думать о нем, как о мужчине.

Никто и не заметил, как она вернулась на полянку. От догоревшего костра на земле осталось только черное пятно, вокруг которого, собираясь в путь, суетились паломники. Сестра Мария протягивала Иннокентию кусочек хлеба, а тот на своих коротких лапах скакал на месте, пытаясь достать угощение.

— Лучше поешь сама, — сказала Доминика.

Под просторным черным одеянием сестра была худенькая точно былинка. Сегодня утром морщинки вокруг ее глаз разгладились, как будто с каждым шагом, уносившим ее от монастыря, к ней возвращалась молодость.

— Это всего лишь последний кусочек, — ответила сестра. Пес, дотянувшись наконец до ее руки, проглотил хлеб и облизал ее пальцы, собирая невидимые крошки. — Ника, ты помолилась?

Она ушла из лагеря, чтобы уединиться для общения с Богом, а вместо этого наткнулась на Его посланника. Впрочем, разговор с таким человеком можно было приравнять к молитве.

Доминика кивнула. Ответить вслух она побоялась, дабы секрет, облаченный в слова, не стал ложью.

Сестра, опершись на ее руку, поднялась на ноги.

— Сегодня я, пожалуй, пойду пешком.

— Только, прошу тебя, не переутомляйся.

— Доброе утро, сестра. — Перед ними, отбросив со лба светлую челку, склонился в поклоне юный оруженосец. Тело его, как у многих подростков, было нескладным, с большими ступнями и кистями рук, которые, казалось, торопились вырасти быстрее всего остального. Она невольно сравнила его со Спасителем, ладони которого идеально сочетались с сильными руками и широкими плечами.

— И тебе доброе утро, молодой человек, — сказала сестра. — Прости, я запамятовала твое имя. Видишь ли, я уже не молода и не могу удержать в голове столько новых людей.

— Меня зовут Саймон, сестра, — ответил он с вежливой улыбкой. Глаза его, однако, смотрели на Доминику и смотрели дерзко. — Я оруженосец одного благородного рыцаря, который милостиво разрешил мне отлучиться в паломничество.

— Я сестра Мария, а это Доминика.

Он не поцеловал ее руку, но Доминика на то и не рассчитывала. Однако она заметила, что его взгляд то и дело соскальзывает с лица на ее грудь.

— И откуда ты, Доминика?

— Я тоже живу в монастыре.

— Ничего не бойтесь. — Оруженосец важно коснулся рукояти меча. — В случае чего я смогу вас защитить. — Он снова поклонился и возвратился к группе паломников, а там похлопал Спасителя по плечу с таким видом, будто они были закадычными приятелями.

Наблюдая за ним, Доминика прикусила улыбку и закатила глаза, а сестра Мария нахмурилась.

— Надеюсь, мне не нужно просить тебя быть с ним поосторожнее?

— О, с его стороны я не чувствую искушения, — ответила она беспечно.