В воздухе просвистело что-то тяжелое.

    Медный кувшин ударил Акульку в висок. Та охнула, выпустила шпагу из рук, и пластом упала на кровать. Из рассеченной головы прямо на белые кружевные простыни полилась тонкая струйка крови.

    – Тятька-а! – истошно завопила вторая юница. – Они Акульку уби-или-и!!

    Грохот на мгновение умолк. А затем в дверь заколотили с еще большим неистовством. Теперь в дело пошли топоры. Еще немного, и доски не выдержат.

    Не раздумывая, Иван повторил подвиг новоявленной Юдифи, обрушив на голову второй сестры таз. Предварительно окатив ее грязной водой. Агафья свалилась крест-накрест с Акулькой.

    – Вы к чему больше привычны? – поинтересовалась Юдифь (или как там ее?). – К шпаге или пистолетам?

    – Вообще-то я больше по другой части, – натягивая жилет и камзол, ответствовал Барков.

    – Я вижу, – презрительно покосилась в сторону кровати.

    – Поэт я! – отрезал молодой человек. – А вообще-то шпага сподручнее.

    – Ладно, – согласилась брюнетка. – Тогда я возьму пистолеты.

    Оружие пришлось ей точь-в-точь по руке. Как будто было ее частью.

    – Приготовились! – скомандовала. – Сейчас! Их, по-моему, человек пять или шесть будет.

    – Их – это кого? – не понял копиист.

    – Вы что, до сих пор не уразумели, куда попали?

    – Пр-ритон! – обозвался доселе помалкивавший Прохор. – Р-разбойники!

    – Вот! Ваша птица и то смекалистее будет!

    Разбойничий притон?! А ведь верно. Все сходится. То-то он примечал, что дорога, по которой они ехали сюда, не больно наезжена. Словно ею подолгу никто не пользуется. И эти рыжие злые псы. Такие, если верить народным байкам, охраняют клады татей от посторонних глаз. А еще отсутствие постояльцев…

    – Вы-то сами как здесь оказались?

    – Не ваше дело! – зло закусила губу Брюнета (про себя он уже стал звать ее именно так). – Итак, сейчас!..

    Дверь разлетелась в щепы, и на пороге возник рыжебородый с секирой в руках. Плечом к плечу с ним стоял давешний ямщик, стискивая кистень. За ними толпились еще человека два-три.

    Рыжий сверкнул очами в сторону кровати и дико взревел:

    – Ну херов сын, сейчас будет тебе халва с шербетом!

    Взмах секиры. Иван увернулся. Лезвие вонзилось в спинку кровати и там намертво застряло. Не сумев его вытащить, тать выхватил из-за пояса длинный узкий нож и кинулся на жертву.

    Раздался выстрел. Бородач на мгновение закляк, но потом продолжил свое наступление. Зато повалился на пол с пробитой головой ямщик. Кистень покатился по полу и очутился под ногами воинственной амазонки. Она наступила на него, а пока взяла другой пистолет.

    – Что, сука?! – теснил юношу разбойник. – Пришел твой смертный час?! Думал, посмеешься над моими дочками, поблудишь и дальше поедешь? Нет, сударик, за все платить надобно!

    Господин копиист молча отбивал его неумелые, но яростные выпады, а сам посматривал искоса на Брюнету. Как она там?

    Вторым выстрелом девушка отправила к праотцам одноглазого детину с кривой турецкой саблей.