|
– Марк отхлебывает чай, занеся карандаш над бумагой, я же кошусь на Сэди. – Оно из бусинок, – Сэди шевелит пальцами, как будто ощупывая ожерелье, – два ряда почти прозрачных бусинок. – Два ряда бусинок, – вторю я, – почти прозрачных. Он кивает и набрасывает круглые бусинки: – Похоже? – Более вытянутые, – уточняет Сэди, заглядывая ему через плечо. – Бусинки из стекла, и горный хрусталь между ними. – Бусинки более вытянутые, – твержу я как попугай, – а между ними – горный хрусталь. – Понял. – Марк стирает нарисованное и тут же набрасывает более вытянутые бусины. – Такие? Я жду комментариев Сэди. Взгляд ее прикован к бумаге. – И стрекоза, – мурлычет она. – Не забудь про стрекозу. В течение пяти минут Марк рисует, стирает, снова рисует, а я озвучиваю пожелания Сэди. – Это оно! – Глаза Сэди восторженно сверкают. – Мое ожерелье! – Великолепно, – хвалю я Марка. – Просто один в один. Мы любуемся рисунком. – Красивое, – хвалит ожерелье Марк. – И необычное. Не пойму, что оно мне напоминает. – Он напряженно изучает рисунок, потом отрицательно качает головой: – Не могу вспомнить. – Взглянув на часы, добавляет: – Прости, но мне пора. – Конечно, – спохватываюсь я. – Спасибо тебе огромное. Он уходит, а я продолжаю изучать нарисованное ожерелье. Должна признать, оно очень эффектно. Длинные ряды бусинок и большая оригинальная подвеска в форме стрекозы, усеянная горным хрусталем. – Значит, вот что мы ищем. – Да! – Сэди явно воодушевлена. – Именно его. С чего начнем? – Ты что, издеваешься? – Я беру куртку и встаю. – Самое время. Лично я домой, пропущу стаканчик вина. А потом съем куриную корму с нааном. Это такая новомодная еда, – объясняю я, поймав ее недоуменный взгляд. – И сразу в кроватку. – А мне что делать? – теряется Сэди. – Понятия не имею! Я выскакиваю на улицу. Такси как раз высаживает пожилую пару рядом с полицейским участком, и я устремляюсь вперед с криком: – Такси! Довезете меня до Килбурна? Усаживаюсь в машину, расправляю рисунок и пытаюсь представить ожерелье. Бусинки, по словам Сэди, бледно-желтые, палевые. Горный хрусталь даже на рисунке переливается всеми гранями. В реальности украшение должно производить сильное впечатление. Да и стоит, должно быть, прилично. Да, найти его было бы большой удачей. Но я тут же одергиваю себя. А может, оно вообще не существует. А если и существует, то велики ли шансы найти ожерелье, ведь оно могло потеряться, сломаться, да просто исчезнуть. Три миллиона к одному. Если не три миллиарда. Складываю рисунок, прячу поглубже в сумку и откидываюсь на сиденье. Не знаю, что там делает Сэди, да мне и неинтересно. Не обращая внимания на непрерывно вибрирующий мобильник, я отключаюсь. Ну и денек. Глава четвертая На следующий день лишь рисунок ожерелья напоминал мне о произошедшем. Сэди исчезла, растворилась точно сон. В девять тридцать я уже сидела за своим рабочим столом, потягивала кофе и изучала рисунок. Что за бес вселился в меня вчера? Видно, мозги расплавились от напряжения. Ожерелье, девушка с пронзительными завываниями… Впервые я поняла своих родителей. Я бы тоже волновалась за такую дочку. – Привет. – Наша секретарша Кейт открывает дверь и спотыкается о кучу папок, которые я положила на пол, когда доставала молоко из холодильника. У нас не самый просторный офис в мире. – Ну как прошли похороны? – Кейт нависает над ксероксом, пытаясь дотянуться до крюч-ка и повесить плащ. – Не так чтобы очень. |
