|
Теперь мне все ясно. Наши отношения не сложились, потому что он не был со мною честен. Он никогда не признавался, что мои привычки его раздражают. А потом терпение его иссякло и он сбежал. Но теперь это неважно. Когда знаешь, в чем проблема, несложно ее разрешить! Я составляю план, первым пунктом значится уборка ванной комнаты. Туда я и бросаюсь, едва переступив порог, но Сэди преграждает мне путь. – Что ты собираешься надеть вечером? – требовательно спрашивает она. – Ну-ка, покажи. – Не сейчас, – пытаюсь я протиснуться мимо нее. – Нет, сейчас! Немедленно! Слышишь! Зануда! – Ладно. – Я прохожу в спальню, открываю шкаф и вытаскиваю первую попавшуюся длинную юбку, затем облегающую блузку со шнуровкой из эксклюзивной коллекции «Топшоп». – Как насчет этого? И какие-нибудь танкетки. – Корсет?! – Возмущению Сэди нет предела. – С длинной юбкой? – Ты ничего не понимаешь. Это последний писк моды. И никакой это не корсет, а шнуровка. Сэди брезгливо рассматривает блузку: – Мать пыталась нацепить на меня корсет, когда мы собирались на венчание тетки. Но я швырнула его в камин, и тогда она посадила меня под замок, запретив слугам выпускать. – Правда? – Мне становится любопытно. – И ты пропустила венчание? – Нет. Я выбралась через окно, доехала на машине до Лондона, а в церковь заявилась после парикмахерской, где ужасно коротко подстриглась. Мама два дня потом не могла подняться с кровати! – Вот это да! – Я с уважением смотрю на Сэди. – Ты была та еще штучка. И часто такое выкидывала? – Да, моим родителям доставалось. Но они были такие зануды! Настоящие викторианцы. И дом наш походил на музей. Папа презирал граммофонную музыку, чарльстон, коктейли… в общем, все. Девушки, говорил он, должны разводить цветы и вышивать. Моя сестричка Вирджиния так и поступала. – Ты имеешь в виду… бабушку? – Мне все интереснее. Я плохо помню бабушку, но знаю, что она обожала возиться в саду. Сложно представить ее юной девушкой. – А какая она была? – Сама добродетель, – морщится Сэди. – Такие носят корсет. Даже когда все остальные выкинули их, она продолжала себя шнуровать, делать высокую прическу и украшать церковь цветами каждую неделю. Самая скучная девица во всем Арчбери. И вышла замуж за самого скучного кавалера во всем Арчбери. Родители ликовали. – А где это, Арчбери? – Там, где мы жили. Небольшой городок в Хертфордшире. Какие-то смутные ассоциации. Арчбери. Определенно, я слышала это название… – Постой-ка! – вспоминаю вдруг я. – Арчбери-хаус. Дом, сгоревший в шестидесятые. Это тот самый дом? Наверняка. Когда-то папа рассказывал о фамильном гнезде Арчбери-хаус и даже показывал черно-белую фотографию позапрошлого века. В детстве они с дядей Биллом проводили там лето, а после смерти прабабушки с прадедушкой и вовсе переехали туда. Чудесное, должно быть, место было: мрачные коридоры, огромные погреба, величественная парадная лестница. Но после того, как дом сгорел, землю распродали отдельными участками, и теперь там стоят новые постройки. – В шестидесятых Вирджиния жила там с семьей. Пожар случился как раз из-за нее. Кто же оставляет зажженную свечу? – Сэди ядовито усмехается. – Только мисс Совершенство. – Однажды мы поехали посмотреть, что там стало. Теперь там новые дома, вполне приличные. Но Сэди не слушает. – Я потеряла все свои вещи во время пожара, – вздыхает она. – Все, что хранилось там, пока я была за границей. Все исчезло в огне. – Это ужасно. – Мне действительно ее жаль. – Ничего страшного! – Она встряхивает головой, словно прогоняя горькие воспоминания. |
