|
Она достала новую пачку бумаг и пододвинула их через стол к Харриет. – Мы хотим спросить тебя, не желаешь ли ты лично стать членом правления «Миллениу-ма». Сумма по контракту такая же, какую ты сейчас получила. Разница состоит в том, что в этом договоре не прописано никаких временных ограничений и дополнительных условий. Ты вхо-дишь в предприятие в качестве равноправного совладельца с такой же ответственностью и обя-занностями, как и все остальные. Харриет приподняла брови: – Зачем было обставлять это такими сложностями? – Потому что рано или поздно это нужно было сделать, – сказал Кристер Мальм. – Мы могли бы возобновить старый контракт, продлив его на год до следующего заседания совета или до первого случая крупных разногласий в совете, и тогда вышвырнуть тебя вон. Однако у нас был подписанный контракт, и нужно было сначала исполнить его условия. Харриет откинулась на спинку кресла и устремила на Кристера изучающий взгляд. Затем она посмотрела по очереди на Микаэля и Эрику. – Дело в том, что контракт с Хенриком мы подписали под давлением экономических труд-ностей, – сказала Эрика. – Контракт с тобой мы подписываем потому, что мы этого хотим. И в отличие от старого контракта, теперь тебя будет не так-то легко вышвырнуть из правления. – Для нас это очень большая разница, – тихо добавил Микаэль. Это были единственные слова, произнесенные им за всю дискуссию. – Видишь ли, мы просто считаем, что ты даешь «Миллениуму» нечто большее, чем эконо-мические гарантии, которые приносит фамилия Вангер, – пояснила Эрика Бергер. – Ты человек умный и рассудительный и часто подсказываешь конструктивные решения. До сих пор ты дер-жалась все время в тени, как сторонний наблюдатель. Но с тобой это правление обрело небыва-лую прежде прочность и устойчивый курс. Ты разбираешься в деловых вопросах. Ты однажды спросила, доверяю ли я тебе, тот же вопрос и я хотела тебе задать. Теперь мы обе знаем ответ на него. Я отношусь к тебе с симпатией и доверием: и я, и все остальные. Мы не хотим, чтобы ты присутствовала на особо оговоренных условиях, в рамках дурацких искусственных правил. Мы хотим, чтобы ты была нашим партнером и полноправным членом правления. Харриет пододвинула к себе контракт и на пять минут углубилась в чтение. Внимательно прочитав его, она подняла голову. – Так это ваше единогласное общее решение? – спросила она. Все трое дружно кивнули. Харриет взяла ручку и поставила свою подпись. Затем послала чек через стол к Микаэлю, и тот его разорвал. Потом совладельцы «Миллениума» отправились обедать в «Горшок Самира» на Тавастга-тан. Образование правления в новом составе они отпраздновали тихим застольем с хорошим вином и кускусом с ягнятиной, сопровождаемым мирной беседой. Харриет казалась взволнованной, и все это напоминало первое свидание, смущенные участники которого знают, что что-то должно случиться, но что именно, еще не понимают. Уже в половине восьмого Харриет Вангер собралась уходить. Она извинилась, сказав, что хочет вернуться в гостиницу и лечь в постель. Эрике Бергер нужно было возвращаться домой к мужу, и она сказала, что пойдет с Харриет, так как им по пути. Они расстались у Шлюза. Мика-эль и Кристер остались одни и посидели еще немного, потом Кристер тоже сказал, что ему пора домой. На такси доехав до «Шератона», Харриет Вангер поднялась в свой номер на седьмом эта-же. Она разделась, приняла ванну и, облачившись в гостиничный халат, села у окна, за которым виден был Риддархольм. Открыв пачку «Данхилла», Харриет закурила. В день она выкуривала всего три-четыре сигареты и считала себя практически некурящей, так что могла потихоньку насладиться несколькими затяжками, не мучаясь угрызениями совести. В девять часов в дверь постучали. Она отворила и впустила Микаэля Блумквиста. |
