|
Четвертый посетитель прибыл в одиннадцать часов вечера и сумел миновать медсестер, предъявив удостоверение и заявив, что у него неотложное дело. Когда его проводили в палату Залаченко, пациент еще не спал, а лежал, размышляя. – Меня зовут Юнас Сандберг, – представился гость, протянув руку, которую Залаченко проигнорировал. На вид пришедшему было лет тридцать пять. Песочного цвета волосы, одет неформально: джинсы, клетчатая рубашка и кожаная куртка. Залаченко молча разглядывал его секунд пятна-дцать. – Меня как раз интересовало, когда кто-нибудь из вас появится. – Я работаю в Службе безопасности Главного полицейского управления, – сказал Юнас Сандберг и показал удостоверение. – Вряд ли, – произнес Залаченко. – Простите? – Может, ты там и числишься, но вряд ли работаешь на них. Юнас Сандберг немного помолчал, огляделся и придвинул к кровати стул. – Я пришел так поздно, чтобы не привлекать внимания. Мы обсуждали, чем можем вам помочь, и нам необходимо прояснить планы на будущее. Я здесь просто-напросто для того, чтобы выслушать вашу версию и понять, каковы ваши намерения, с тем чтобы мы смогли выра-ботать общую стратегию. – И как, по твоему представлению, такая стратегия может выглядеть? Юнас Сандберг задумчиво посмотрел на лежащего на больничной койке мужчину, потом развел руками. – Господин Залаченко… боюсь, что уже пошел некий процесс, вредные последствия кото-рого пока трудно себе представить. Мы обсудили ситуацию. Могиле в Госсеберге и тому факту, что в Саландер трижды стреляли, подыскать оправдания сложно. Однако надежда все-таки име-ется. Конфликт между вами и вашей дочерью может служить объяснением тому, что вы опаса-лись угрозы с ее стороны и поэтому предприняли столь отчаянные меры. Правда, боюсь, что ка-кого-то срока в тюрьме будет не избежать. Залаченко внезапно развеселился и, вероятно, расхохотался бы, не будь это в его тепереш-нем состоянии полностью исключено. Его губы лишь немного скривились – более бурные вы-ражения эмоций причиняли ему слишком сильную боль. – Значит, это и есть наша общая стратегия? – Господин Залаченко, вы ведь знакомы с понятием «сведение вреда к минимуму». Нам необходимо до чего-нибудь договориться. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь с адвокатом и тому подобным, правда, нам потребуется ваше содействие и определенные гаран-тии. – Гарантию ты от меня получишь. Вы должны позаботиться о том, чтобы все это рассоса-лось. – Он решительно махнул рукой. – Нидерман – козел отпущения, а его, я гарантирую, не найдут. – Ведь имеются технические доказательства, которые… – Плевать на технические доказательства. Весь вопрос в том, как поведется следствие и как будут поданы факты. Моя гарантия заключается в следующем: если вы не разберетесь с этим, я приглашу СМИ на пресс-конференцию. Мне известны имена, даты и события. Думаю, мне не надо напоминать тебе, кто я такой. – Вы не понимаете… – Я прекрасно понимаю. Ты – мальчик на побегушках. Передай своему шефу то, что я ска-зал. Он поймет. Передай ему, что у меня имеются копии… всего. Я могу вас потопить. – Мы должны попытаться договориться. – Разговор окончен. Убирайся. И скажи им, чтобы в следующий раз ко мне прислали взрослого мужика, с которым я мог бы все обсудить. Залаченко повернул голову так, что встретиться с ним взглядом стало невозможно. Юнас Сандберг немного посмотрел на него, потом пожал плечами и поднялся со стула. Он уже почти дошел до двери, когда снова услышал голос Залаченко. – Еще одно. Сандберг обернулся. – Саландер. – Что с ней? – Саландер надо устранить. – Что вы имеете в виду? У Сандберга на секунду сделался такой встревоженный вид, что Залаченко не смог сдер-жать улыбки, хотя боль и пронзила ему челюсть. |
