Кендрик стоял над ним с беспокойством на лице и пожелтевшим черепом в руках. Разумеется, Куэнтрелла в первую очередь заинтересовал череп. Почти рефлекторно он принялся классифицировать его: длинноголовый, носовая полость, как у приматов, свод черепа высокий, вероятно, объем мозга был не меньше тысячи восьмисот кубических сантиметров. Только затем он понял, что все же терял сознание, и завозился с застежками, скрывая свое смущение, а потом поднялся на ноги.

— Я уже выходил наружу, доктор, — сказал Кендрик. — Нашел там вот это, пока вы отдыхали.

И это все. Никаких намеков на то, что одной потери сознания во время посадки было бы достаточно, чтобы навсегда отлучить его от космоса, если бы об этом когда-нибудь узнали. Но Стив всегда тактичен и сочувствует разнице в нашем возрасте, подумал Куэнтрелл.

Он взял у Кендрика череп и внимательно осмотрел его. Это был определенно гуманоид, вероятно, очень близкий к человеку по структуре. Череп был длинный, сужающийся к мягкой линии подбородка, с явными надбровными дугами.

— Они лежат там повсюду. Некоторые похороненные, некоторые просто лежат на поверхности. И все они большие, по-настоящему большие — примерно два метра двадцать сантиметров ростом, я бы сказал. Все до последнего.

— Выглядит хорошо, не так ли?

— Вероятно, это рекордная находка. Я надеюсь, что Земля может многое узнать об этом мертвом мире.

— Да, — сказал Куэнтрелл.

Он внимательно посмотрел на Кендрика, почти так же внимательно, как только что осматривал череп.

Стив Кендрик был фанатиком, и это неудивительно в таком юном возрасте. Но у него была особая форма фанатизма, как обнаружил Куэнтрелл, когда они объединились в команду. Он не хотел пропустить ни единой крупицы информации и привезти все на Землю. В последней, самой бездарной экспедиции за всю длинную жизнь Артура Куэнтрелла — экспедиции на Денеб IV — они нашли всего лишь несколько грязных обломков, оставшихся от давно мертвой цивилизации, за четыре месяца раскопок. Куэнтреллу, наконец, удалось найти на дне болота огромный каменный памятник, они зацепили его и стали вытаскивать, но в последний миг трос лопнул и памятник рухнул обратно в глубину болота.

Измученный, покрытый грязью и чувствующий одно лишь отвращение, Куэнтрелл предложил покинуть планету и лететь дальше, но Кендрик, возражая мягко, — как и приличествует разрыву в возрасте в пятьдесят лет с лишним, — настоял на том, чтобы все же вытащить этот тяжеленный памятник и увезти его на Землю. Кендрик не оставлял никогда ничего, что представляло бы хоть малейший интерес.

Куэнтрелл еще раз взглянул на череп.

— Давайте выйдем наружу, — сказал он. — Кажется, нас ждет что-то захватывающее.

— Я так и знал, что вы скажете что-то подобное. Мне тоже так кажется. Это мой первый большой шанс. Но вам-то, должно быть, все это давно уже надоело. Для вас это просто рутина.

А что, подумал Куэнтрелл, если после стольких лет тяжкой работы это тоже мой первый большой шанс? Но он не хотел говорить это Стиву.

Он скользнул в свой скафандр легким движением, рожденным долгой практикой, открыл внешний люк и начал по подиуму спускаться вниз, затем остановился на полдороге и огляделся.

— О, господи! — тихонько сказал он.

Насколько видел глаз, кругом были развалины больших зданий. Они тянулись до самого горизонта, мертвые и без окон. А из оконных фрамуг и повсюду на земле, устилая улицы, валялись... скелеты.

Куэнтрелл почувствовал, что сердце его забилось от давно забытого волнения, какое было в тот далекий день, когда он выкопал череп на речном берегу в южной Франции.