— Вот именно, — сухо отозвалась подруга и достала кружевной платочек, промокнуть уголки глаз. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

Здесь она была права. Не имею. Своих родителей я никогда не знала, и могла только догадываться, что значит потерять маму и каждый день видеть другую женщину, которую отец привел в дом.

Отодвинула шторку и стала смотреть в окно, где за стеклом проплывали фасады дорогих домов. Здесь все дома были дорогими, непохожими один на другой, а расстояния между ними — приличными. Не в пример оживленным улицам в центре, где дома прижимались друг к другу так тесно, словно пытались согреться.

— Лотти! — Лина капризно надула губы. — Опять где-то витаешь?

— Извини, я задумалась, — улыбнулась и посмотрела на нее.

— Ты первая, представляешь, первая увидишь мое платье, которое я надену на помолвку. И знаешь, если бы не ты, мне пришлось бы ехать с мачехой, так что… — Лина хитро улыбнулась. — Я этому очень рада.

Если честно, я не совсем поняла, чему она рада, но о помолвочном платье мы говорили уже около месяца — с того самого дня, как его начали шить. Пока что я представляла себе облака кружев, органзы и шелка, сочетающихся в наряд, достойный королевы.

— И вот что я подумала. — Подруга задумчиво покусала губы. — Если я попрошу папенькиного разрешения пригласить тебя… у тебя ведь найдется, что надеть? Ладно, неважно. Главное, скажи, ты хочешь пойти?

— Лина! — ахнула я. — Конечно, я хочу! Очень. Но ведь…

— Никаких «но»! Ты — моя подруга! — Лина выразительно подняла палец, затянутый в перчатку, пресекая дальнейшие возражения. — Если бы не ты, возможно, мы с Ричардом даже не смогли бы общаться до моего первого выхода, не говоря уже о встречах, когда ты меня прикрывала. Поэтому я хочу, чтобы ты пошла, а я всегда получаю все, что хочу!

Я невольно улыбнулась. Она действительно получала все, что хотела, а над отцом имела какую-то странную, гипнотическую власть. Именно эта власть помогла мне встретиться с мистером Ваттингом, и… не только.

Если честно, я до сих пор не понимала, что испытываю при воспоминаниях о месье Ормане. Если честно, я только о нем и думала, хотя должна была прыгать от счастья, что «Девушка в цепях» будет выставлена в главном зале, в центре экспозиции. Эта выставка собирала работы молодых художников со всей Энгерии, она могла открыть мне дорогу в мир большого искусства. В мир, где мои работы увидит множество людей со всех уголков страны. Этим я обязана Лине, ее отцу, и…

— Скажи, тебе знакомо имя месье Ормана? — спросила неожиданно для себя самой.

— Месье Орман? — Лина приподняла брови. — Нет, не припомню. А кто это?

— Именно он уговорил месье Ваттинга выставить мою картину.

Впрочем, «уговорил», наверное, не то слово.

— Да? — Лина нахмурилась. — Ну все равно, я его не знаю. А как он выглядит?

Я попыталась представить, и вдруг поняла, что образ рассыпается перед глазами. Это было странно, потому что на память и внимание к деталям мне жаловаться не приходилось, я с жадностью художницы впитывала лица, одежду, все необычное. Сейчас же в воспоминаниях стояли плотно сжатые губы, навес изящной маски и трость. Дурацкая трость, прикосновение которой до сих пор ощущалось на коже, как ожог.

— Он был в маске.

Еще слегка сутулился. И хромал.

— Хм, ну тогда я точно тебе ничего не скажу, — фыркнула подруга. — И потом, что это ты так о нем расспрашиваешь? Неужели… ох, Лотти, он что, тебе понравился?!

— Нет, — поспешно отозвалась я.