Гарри и Мэделин уселись по-турецки на пол, пытаясь разобраться в схеме сборки.
— Похоже, надо начинать с крепления боковых панелей к верхней крышке, — сказал Мэделин.
— Ты уверена?
— Да. Смотри, все, что помечено «один», относится к первому шагу.
— Я думал, это просто означает, что у тебя одна такая часть.
— Нет, потому что боковых панелей две, а они обе помечены цифрой «один». Скорее всего это означает первый шаг.
Зазвонил телефон, и они озадаченно уставились друг на друга. Накануне Мэделин получила новый телефон, и это опять была точная копия того, что у отца. Проблема состояла в том, что она еще не выбрала для своего мобильника отдельный рингтон, поэтому оба телефона звучали одинаково. Утром она уже приняла серию звонков от своих гонконгских друзей, которым отослала сообщения о том, что переехала в Лос-Анджелес.
— Я думаю, это твой, — сказала она. — Я оставила свой у себя в комнате.
Босх медленно поднялся на ноги; колени у него болели после долгого сидения со скрещенными ногами. Он проковылял к обеденному столу, чтобы взять телефон прежде, чем звонящий даст отбой.
— Гарри, это доктор Инохос. Как ваши дела?
— Корпим тут потихоньку, доктор. Спасибо, что перезвонили.
Босх вышел на веранду, закрыв за собой раздвижную дверь.
— Извините, что не смогла перезвонить вам раньше, — сказала доктор Инохос. — По понедельникам у нас здесь просто кошмар. Что случилось?
Инохос заведовала в полицейском департаменте секцией бихевиористики — иначе говоря, поведенческих моделей, — подразделением, предоставлявшим личному составу психиатрическую помощь. Босх знал ее почти пятнадцать лет, еще с тех пор, как она была простым консультантом. Ее прикомандировали к нему после того, как у него произошла стычка с начальником голливудского округа.
Босх понизил голос.
— Я хотел спросить, не могли бы вы оказать мне одну услугу. Не в службу, а в дружбу.
— Смотря какую.
— Я бы хотел, чтобы вы побеседовали с моей дочерью.
— С вашей дочерью? В последний раз, когда вы о ней говорили, она проживала с матерью в Вегасе.
— Они переехали. Последние шесть лет она жила в Гонконге. А теперь — со мной. Ее мать погибла.
Последовала пауза. Босх услышал в телефоне сигнал режима ожидания, но проигнорировал стоящий на очереди вызов. Он ждал ответа от доктора Инохос.
— Гарри, вы же знаете, мы тут консультируем только сотрудников полиции, а не членов их семей. Я могу направить вас к детскому специалисту.
— Я не хочу детского психиатра. Если он мне понадобится, «Желтые страницы» всегда под рукой. Потому-то я и попросил вас об одолжении. Мне бы хотелось, чтобы она поговорила с вами. Ну, понимаете: вы знаете меня, я знаю вас — в таком вот духе.
— Но, Гарри, у нас так не делается.
— В Гонконге ее похитили. Мать погибла при попытке ее вызволить. Ребенок несет на себе бремя стресса.
— О Боже! Когда это произошло?
— В минувшие выходные.
— О, Гарри!
— Ей необходимо поговорить с кем-нибудь помимо меня. Я хочу, чтобы это были вы, доктор.
Новая пауза, и вновь Босх не стал торопить собеседницу. Когда речь шла об Инохос, не было смысла давить. В этом Босх убедился на личном опыте.
— Думаю, что могла бы с ней встретиться на нейтральной территории. Она сама попросила о том, чтобы поговорить с кем-нибудь?
— Она не просила, но я сказал ей, что хотел бы этого, и она не возражала. Я думаю, вы ей понравитесь. Когда бы вы могли с ней встретиться?
Босх знал, что давит. |