– Ну хорошо, мэм. Я думаю, отдельную каюту можно будет устроить, раз уж вы действительно неважно себя чувствуете. Позаботься об этом, Уангер.

– Есть, сэр.

– И проследи, чтобы багаж перенесли в каюту тотчас.

– Есть, сэр.

– Мы еще увидимся, миссис Прайс. Меня зовут Завулон Картер. Капитан Завулон Картер. Это древнее библейское имя. Моя матушка знала Библию вдоль и поперек.

Корри снова улыбнулась.

Она шла за стюардом по палубе, обходя мужчин, которые сидели группами на голом полу и провожали ее долгими любопытными взглядами. Они будут спать под открытым небом, а у нее есть отдельная каюта. И только потому, что она пару раз улыбнулась этому отвратительному златозубому капитану.

Ей вдруг сделалось стыдно.

Каюта, которую отвели Корри, была небольшая, но чистенькая, даже на ее требовательный взгляд. Две койки, одна над другой, привинченный к стене шкаф с металлическим ободком поверху, чтобы при сильной качке чемоданы не падали на пол. Эмалированная раковина с кувшином для умывания. Из маленького иллюминатора видны легкая рябь на поверхности воды и серое апрельское небо.

Корри села на койку и посмотрела на металлическую крышку сундука, который внесли и поставили посреди каюты – единственное крохотное свободное пространство. Корри подумала, что до конца путешествия она обречена спотыкаться об него и набивать себе шишки.

Тетя Сьюзен. Внезапно волна тоски по дому охватила Корри, и она смахнула с ресниц одинокую слезинку. Сколько еще пройдет времени, прежде чем она снова увидит тетю, Бог знает! Но Корри решила не поддаваться грусти. Ее ребенок должен иметь отца – и тетя Сьюзен с этим согласна. Через несколько недель она станет замужней женщиной, и они с Эвери смогут вернуться в Сан-Франциско… Господи, а вдруг ничего не получится!

Корри впервые почувствовала сомнение в успехе своей затеи. Она прислонилась к дрожащей от качки и работы двигатели стенке каюты и услышала, как над самой ее головой заскрипело перекрытие, глухо раздались чьи-то крики, торопливые шаги и протестующее, жалобное блеяние овцы.

Корри закрыла глаза и стала восстанавливать в памяти лицо Эвери. Полные губы и волевой подбородок. Серые мечтательные глаза. Шелковистые белокурые волосы и роскошные, пышные усы…

Снова заскрипело перекрытие. Корри постаралась расслабиться и немного отдохнуть. Любимые черты растаяли, и Корри погрузилась в беспокойный, но такой необходимый сон.

Она проснулась далеко за полдень, переоделась, поправила прическу и оглядела себя в маленькое зеркальце, которое предусмотрительно завернула в мягкую фланель и упаковала в сундук. Она все еще была бледна, но уже не выглядела такой потерянной. А главное – тошнота исчезла окончательно.

Корри выбралась на палубу и постаралась узнать, где тут можно поесть. Столовая оказалась огромной, посреди стоял невиданных размеров деревянный стол, до блеска начищенный скребком. Скудный дневной свет проникал через иллюминаторы. Матрос объяснил Корри, что, поскольку народу много, обед будет подаваться в несколько приемов, она будет столоваться вместе с остальными женщинами, а тем, у кого нет билетов в каюты, обед будут доставлять прямо на палубу.

Корри стояла у борта, перегнувшись через поручень, и лениво наблюдала, как из трубы выбиваются клубы черного дыма, когда к ней подошел Завулон Картер.

– Ну как вам понравилась каюта?

– Очень хорошая. Уютная.

Он улыбнулся, очевидно, польщенный.

– Мы стараемся, но сами посудите, как можно содержать в чистоте корабль, на котором перевозят скот. Похоже, мне никогда не удастся выбить из кителя навозный запах.

Корри кивнула, не зная, что ответить.

– Знаете, что мы делаем со всеми этими стойлами и загонами для скота, когда прибываем в Дайю? Пускаем их на доски и продаем.