|
- Однако в рассуждениях того-с, что для лучшего заведения в городе таковое имя звучит по-мужицки, пришлось-с... - Понятно, - сказал Лямпе, роясь в кошельке. - Вот тебе, братец, пожалуй что, четвертак... - Премного благодарны-с! - серебряная монетка словно не в карман упала, а растаяла в воздухе. - Осмелюсь спросить-с, ваше степенство: по казенной надобности к нам изволили прибыть или по частной? - По торговым делам. - Купцом быть изволите-с? - Угадал, - сказал Лямпе. - Не сочтите за дерзость заявить-с, что выбор вы сделали удачный, ваше степенство. Места наши, заверяю-с, для торговых дел весьма, как выражаются господин Иванихин - изволили слышать? - крайне пирспиктивны, что означает... - Я знаю. - Мы же-с, со своей стороны, стремимся, чтобы господа купцы, на наших берегах пребывающие, ни в чем не испытывали недостатка. Вы уж, ваше степенство, любое желание выскажите-с, а мы его в лучшем виде исполним... - Это интересно, братец, - сказал Лямпе, старательно сыграв bmeg`omn вспыхнувший легкомысленный интерес. - Вот тебе, пожалуй что, еще четвертачок.., и скажи ты мне, любезный: можно у вас время провести с некоторой.., игривостью? В ответ на его жест пальцами коридорный расплылся в хитрой, понимающей ухмылке: - Всенепременно-с! В нашем заведении - самые что ни на есть безопасные и приятные игривости-с! Вот взять... - Потом, братец, потом, - прервал его Лямпе. - Делу время, потехе, соответственно - час... Ступай. Когда ко мне придет мой приказчик господин Акимов... - Знаю-с, они вам номерок и снимали... - Вот-вот. Проводить ко мне без промедления. - Слушаю-с! - вдохновенно воскликнул коридорный и, кланяясь, проворно выкатился из номера. Оставшись один, Лямпе снял пиджак и, повесив его на спинку кресла, подошел к окну; упершись руками в подоконник, коснулся лбом прохладного стекла, прикрыл глаза. Снаружи доносился шум улицы, не столь уж и беспокоящий: неспешные шаги идущих по деревянным тротуарам обывателей, шум колес, мягкое шлепанье лошадиных копыт по песку. Вздохнув, он отвернулся от окна, открыл глаза. Прошел в спальню. Остановился возле никелированной кровати с гнутыми спинками и попытался представить, в какой позе на ней лежал покойный Струмилин, когда его обнаружили - с простреленным виском, окоченевшего. Внимательно осмотрелся - но, разумеется, не заметил ни малейших следов недавнего несчастья. Это понятно, откуда им взяться? Белье сменено, пол вымыт и подметен, номер прибран тщательнейше. Нет, но как же так, Николай Федорович, как же так? Зачем? И почему? Это было глупо, но он все же принялся самым скрупулезнейшим образом обшаривать спальню - постель, ночной столик, гардероб, - двигаясь легко и проворно, бормоча под нос привязавшуюся считалочку, памятную с детства: Жили-были три китайца: Як, Як Цидрак, Як Цидрак Алицидрони. Жили-были три китайки: Циби, Циби Дриби, Циби Дриби Лампампони. Ничего постороннего, ни малейшего следа. |
