Серые эстакады заканчивались на балконе, который возвышался всего на тридцать метров над полем и был, по всей видимости, самой низкой точкой. Рейт и Трез смешались с потоком людей, состоявшим из мужчин, женщин, детей, поднялись вверх по пандусу, прошли по противно пахнущему коридору и неожиданно вышли на светлую незащищенную площадку, освещаемую десятью миниатюрными солнцами. Здесь были невысокие скалы и холмистая равнина; на ней расстилалась жесткая растительность цвета охры, желто‑коричневая, желтая, желто‑белая, вяло‑беловато‑коричневая. Под смотровой площадкой протекал заболоченный ручей, рядом с ним были заросли из жестких белых, похожих на кактус растений. Неподалеку возвышался лес из башнеобразных желто‑белых деревьев, которые по форме и размерам очень походили на жилые башни дирдиров. «Это сходство не могло быть случайным, – думал Рейт. – По всей вероятности, на Сиболе дирдиры обитали в таких высоких деревьях».
Где‑то между холмами и зарослями в смертельном страхе затаился Анахо и горько жалел об обстоятельствах, приведших его в Сивиш. Но видно Анахо отсюда не было. Не было видно на поле присутствия вообще каких‑либо людей или дирдиров. Рейт обратился к обоим рабочим и попросил их объяснить ситуацию.
– Сейчас здесь мирный период, – объяснил отец. – Вы видите холм вдалеке? И похожий на него холм на севере? Это штаб‑квартиры. Во время мирного периода дичь скрывается в одной из двух квартир. Сейчас мы посмотрим. Где программа?
– Она у меня, – ответил сын. – Мирный период продлится еще час. Дичь находится на близлежащем холме.
– Мы пришли как раз вовремя. В соответствии с правилами через час последует четырнадцатиминутное затемнение. Затем южный холм превратится в игровое поле, а дичь должна будет добраться до северного холма, где она окажется в безопасности. Меня удивляет то, что при участии такого известного преступника они не допускают соревновательных правил.
– Программа составлена неделю назад, – ответил сын. – А преступника схватили лишь два дня назад.
– Тем не менее, мы можем надеяться, что увидим увлекательное зрелище: может быть, даже один‑два розыгрыша.
– Значит, через час поле погрузится в темноту?
– Да, она продлится четырнадцать минут, во время которых и начнется охота.
Рейт и Трез вышли на внешний балкон, перед которым расстилалась мрачная панорама Чая. Они низко натянули на лица капюшоны, опустили головы и проскользнули по пандусу вниз.
Рейт осмотрелся. Закутанные в плащи рабочие равнодушно шагали по серому пандусу. Дирдир‑люди пользовались белым пандусом. Дирдиры поднимались фиолетовыми, ярко‑красными и пурпурными эскалаторами на верхние балконы.
Рейт подошел к серой стеклянной стене. Он присел и сделал вид, что завязывает шнурок. Трез стоял перед ним. Из свертка Рейт вынул пакет со взрывчаткой и подключенным к ней реле времени. Он аккуратно установил стрелку на шкале, потянул за рычажок и положил устройство к стеклянной стене за кустом.
Никто не обратил на него внимания. Он установил в боевое положение и вторую часовую мину и протянул пакет с ней Трезу.
– Ты знаешь, что с ней надо делать.
Трез с опаской взял пакет.
– План, может быть, и удастся, но вы с Анахо наверняка будете убиты.
Рейт предположил, что в этот раз Трез был неправ, что случалось с ним чрезвычайно редко; он мог бы как‑то и ободрить.
– Отнеси взрывчатку на нужное место – тебе следует поторопиться. Только учти: точно напротив. Остается немного времени. Встречаемся потом у сарая с кораблем.
Трез повернулся и спрятал свое лицо в складках капюшона.
– Что ж, Адам Рейт, если уж так суждено…
– Только на случай, если что‑то не получится: возьмешь деньги и как можно скорее покинешь город. |