Но Пламя одержимости было только цветочками. В новой форме Аваддон обрел новые способности. Замерев и вытянув руки, он скастовал черный сгусток, Хаотический разлом, и подо мной образовалась мерцающая черная дыра, в которую меня медленно затягивало. Урон нарастал с приближением к разлому, и на время я забыл об атаках, тратил все силы на то, чтобы вырваться. Хорошо хоть босс стоял с вытянутыми руками, кастуя, а не атакуя, и у меня имелся Полет.

Усиливая натиск, Аваддон ударил по мне Исторжением души – лучом света, от которого я не уклонился даже в убыстрении. Свет оказался душой, когда-то поглощенной демоном. Озлобленная и искаженная сущность впилась в меня в борьбе за тело и затащила в великое ничто.

Там, оставшись без способностей, я ошалел. Что делать? Под ногами ничто и вокруг ничто, я сам в виде света, и оформившаяся в силуэт рептилоида сияющая душа с черными прожилками, рвущая меня на части. Перед глазами появилась шкала:

Захват вашего тела душой грешника: 4%… 5%…

Осознав, чем грозит потеря тела, я зарычал и набросился на врага. Я рвал, кусал, царапал, молотил его и вскоре добился успеха: цифры захвата тела сперва остановились, а потом начали уменьшаться.

Отбился. Душа рептилоида-грешника рассеялась, меня же вернуло в собственное тело. Не успел опомниться, схлопотал секирой по голове, но вовремя ушел в Ясность, и удар прошел вскользь. От злости и испуга рванул к мерзкой морде застывшего демона и вбил полное Комбо.

И тут со всех сторон раздался Плач истязаемых: стоны, крики агонии, хрипы. Освобождение избавило меня от Отчаяния, и я продолжил бой.

Дрался теперь еще осмотрительнее – резервы духа сократились на три четверти, а Пламя одержимости собрало шесть уровней и повышало урон босса по мне на 90%.

Оставшись с четвертью жизни, мой противник снова закрылся щитом и изменился, да так, что впору было сдаваться. Щит исчез, но за ним никого не оказалось. Зато по всем поверхностям разрослась демоническая плоть – желеобразная, подвижная, она быстро окутала пещеру, затвердела, обросла защитными пластинами, шипами, рогами. Отовсюду на меня пялились сотни глаз, множество пастей скалилось в злобном рычании. Руки демона отрастали со всех сторон, они тянулись ко мне и извивались, но в Ясности я опережал их.

– Самый проворный смертный из всех, что мне доводилось видеть! – удивлялся Аваддон, одновременно говоря множеством ртов, отчего казалось, голос его вибрирует и проникает в каждую клетку. – Не иначе Спящие приложили к этому руку!

– Ох и задал бы тебе трепку величайший гранд-мастер Ояма за такие слова! – не согласился я.

– Так ты его ученик? То-то я смотрю, стиль кажется знакомым… – хмыкнул демон. – А старик еще жив?

Ожидая услышать что-то интересное о наставнике, я стал атаковать не столь яростно, но Аваддон молчал. Так проявилось его коварство. Заболтав меня, он атаковал: рука-щупальце застала врасплох, выстрелила так же, как тогда, на дне Провала, схватила и стиснула пальцы. Мне не хватало силы освободиться, затрещали кости, а жизнь начала стремительно утекать.

– Ты мне наскучил, – рыкнули рты Аваддона. – Надо было сразу тебя прикончить, но хотелось размяться.

Аваддон Сокрушитель нанес вам урон (Смертельный захват): 173 405.

Аваддон Сокрушитель нанес вам урон (Смертельный захват): 198 864.

Жуткий вой не сработал, Летаргия тоже, а чудовищный урон нарастал с каждой секундой. Без прокачанной Устойчивости и прочих защитных перков и наград я бы погиб сразу, но с ними мучения только затягивались. Больно было так, что я орал, ничего не видя и не слыша рокота демона, продолжающего монолог. Боль вытеснила все мысли, заставляя желать только одного – чтобы все кончилось.