Ответить Эмилия Францевна не успела. В комнате взметнулся ветер, дверь оглушительно хлопнула, на веранде звякнули стёкла… «Пречистая Дева! Сохрани дитё неразумное, защити от гнева, и Виктора сохрани, ибо не знает, что творит, – шептала Эмилия Францевна. – А девчонкам урок хороший, на пользу, и Пилипенкам тоже. Далось им это собрание, на кой чёрт было народ собирать, с кем судиться-то, с детьми? – вопрошала Эмилия. Но никто ей, понятное дело, не ответил.

* * *

– Вон они идут! – Аллочка дёрнула Розу за руку.

Аглая плакала навзрыд, Виктор Николаевич с каменным лицом шёл позади, процессию замыкала Аня. В наброшенной на плечи мачехиной кофте она походила на птицу с волочащимися по земле сломанными крыльями. Мимо девочек прошла словно их здесь не было.

– Ань! – окликнула её Роза. – Приходи после обеда к нам. Придёшь?

Аня помотала головой, отказываясь. Роза догнала подружку и пошла рядом.

– Ань, ты чего такая? Ты в шалаше ночевала? Алка говорит, она к тебе ночью приходила.

Молчаливый кивок в ответ.

– У тебя щека распухла. Зуб болит, да?

Аня кивнула. Фомушкин не выдержал: «На всю округу отца опозорила, на все дачи!»

Аня оглянулась, и Роза увидела её глаза, полные застывшего ужаса.

Аглая молча захлопнула перед девочками калитку, но они не ушли. Стояли, прижавшись лицом к шершавым штакетинам забора, и смотрели. Виктор Николаевич втолкнул Аню в сарай и вошёл следом, закрыв за собой дверь. Почему они не пошли в дом? Аня же голодная, и замёрзла, наверное. Ей надо в горячую ванну…или хоть в душ, и поесть тоже надо… Роза устала искать ответы на мучившие её вопросы. Алла, обычно не закрывающая рта, громко сопела, не произнося ни слова.

Из сарая Фомушкин вышел один. Постоял у двери, вздохнул (у него это получилось в несколько приёмов, словно он задыхался) и ушел в дом. Дождавшись, когда за ним закроется дверь, девчонки юркнули в переулок, к которому примыкала стена сарая. В крепких, плотно подогнанных досках не нашлось ни одной щели. Роза приложила ухо к шершавой стене и услышала тихие всхлипы.

– Побил… Он её избил! Ал, что делать будем? – Роза обернула к подружке залитое слезами лицо, и Аллочка поняла, что она плачет, уже давно. Забыв, что Алла умственно отсталая и учится в спецшколе, Роза с надеждой всматривалась в её лицо. Может, Алла подскажет, что теперь делать?

Алла не обманула её ожиданий

– А тут и думать нечего. В милицию надо, и в трамвайный… в трамвопункт, показания снимать. Я видела, в кино. Аньку у родителей заберут и в детдом отправят, а мы к ней будем приходить, – увлечённо тараторила Алла. И вдруг замолчала, о чём-то вспомнив. – Роз, а может, не надо Аньке в детдом? Дядя Витя плакать будет…

От злости у Розы высохли слёзы.

– Какой он тебе дядя Витя? Что ты несёшь? Нет, ты всё-таки дура. Дубина. Плакать он будет, как же… Это Аня из–за него будет плакать.

– Вот вы где! Ночь-полнОчь, а вы орёте на все дачи… – Анна Дмитриевна ухватила внучку за руку. – идём домой. Розочку проводим, и домой. Нечего вам тут делать, без вас разберутся…

Алла послушно тащилась за бабушкой, держа за руку Розу, с которой ей почему-то расхотелось ссориться. Они остались вдвоём, поняла Алла. А Роза не поняла, и верила, что дружба сильнее обстоятельств, так ей говорил папа, а папа никогда не врёт.

Глава 16. Смягчающие обстоятельства

– А теперь скажи, чего ты испугалась? Ты думаешь, я не понимаю, что тебя стрелочником выбрали, зачинщицей, потому что тебе четырнадцать, а подружкам твоим по десять.