Но какой он странный! Он даже приблизительно не написал, когда приедет. Мы должны жить в напряжении, и, если он не поторопится, придется снова убирать весь дом.

Внизу ждут Амасаи, коляска и Гров. Сейчас поеду в лавку. Правлю сама, но если бы Вы видели старого Грова, Вы бы не беспокоились обо мне.

Искренне и сердечно Ваша.

Джуди.

P.S. Как Вам нравится? Это из Стивенсона.

Здравствуйте еще раз! Не запечатала письмо к приходу почтальона, и прибавляю несколько слов. Почта у нас — всего один раз, в полдень. Обслуживание — лучше некуда! Почтальон не только разносит письма, он еще делает для нас покупки, пять центов конец. Вчера он принес мне шнурки для ботинок, баночку кольдкрема (я сожгла себе нос на солнце, прежде чем купила шляпу), шелковый синий платок на шею и коробку ваксы, все за десять центов. Необычайно дешево, ведь сколько покупок!

Сообщает он и о событиях в широком мире. Несколько человек выписывают здесь газеты, и он читает их по пути. Так что если начнется война с Японией, или убьют президента, или Рокфеллер пожертвует миллион долларов приюту Джона Грайера, можете oб этом не писать, я и так узнаю.

Никаких признаков мастера Джерви! Но Вы бы посмотрели, как чисто прибран дом и как тщательно вытираем мы ноги, прежде чем войти.

Надеюсь, он скоро приедет. Мне страшно хочется поговорить с кем-нибудь. С миссис Семпл, по правде, очень скучно. Она никогда не даст сбить себя с начатой темы. Народ здесь вообще смешной. Их мир ограничен этими холмами. Они закрыты, замкнуты. Вы понимаете, что я хочу сказать? Совершенно, как у нас в приюте. Наш мир тоже был окружен решеткой. Тогда это меня мало смущало, я была моложе и больше занята. Пока я убирала постели, мыла малышей, шла в школу, приходила, опять их мыла, штопала чулки, чинила штаны Фредди (он рвал их каждый день) и между делом готовила уроки, я пустоты не замечала. После двух лет в колледже — дело другое. Теперь я рада увидеть кого-нибудь, кто говорит на одном со мной языке.

Кажется, больше писать нечего. Голова опустела. Постараюсь написать длинное письмо в следующий раз.

Всегда Ваша. Джуди.

25 августа.

Итак, мастер Джерви здесь. Погода как нельзя лучше. Время мы проводим очень интересно — думаю, и для него тоже, он уже десять дней как живет здесь и, по-видимому, не собирается уезжать. Миссис Семпл балует его свыше всякой меры. Если она так же баловала его ребенком, просто не понимаю, как из него вышел такой хороший человек.

Мы завтракаем и обедаем с ним вместе, либо на крыльце, либо под деревьями, а когда холодно или идет дождь — в комнате. Он только указывает, где он хочет есть, и Кэрри трусит за ним со столом. Потом, словно она с ног сбилась, таская блюда куда-то вдаль, под сахарницей обнаруживается доллар.

Он очень хороший товарищ, хотя этого не скажешь с первого взгляда. По наружности он настоящий Пендльтон, а на самом деле — ничего подобного, очень простой, обходительный, милый человек. Смешно говорить так про мужчину, но ведь это правда. Он отлично ладит с фермерами, просто обезоруживает их своей простотой. Сперва они относились к нему с некоторой подозрительностью, им не очень нравилось, как он одет. Одевается он и впрямь странновато — носит гольфы и плиссированные рубашки, и белые брюки, и бриджи для верховой езды. Каждый раз, как он появляется в чем-нибудь новом, миссис Семпл гордо осматривает его со всех сторон и просит сесть поосторожней, чтобы не запачкаться. Это ему надоедает, и он постоянно твердит ей:

– Идите, Лиззи, по своим делам, я уже взрослый.

Смешно думать, что этот большой, длинноногий человек (у него почти такие же длинные ноги, как у Вас) сидел когда-то на коленях у миссис Семпл, и она его умывала. Особенно смешно, потому что теперь у нее на коленях уселись бы трое; и подбородков у нее не меньше трех. Но он говорит, она была стройная, подвижная, живая и бегала быстрее него.