Моя бабушка кое-что знала о компьютерах, поскольку пользовалась таковым в библиотеке, хотя её нельзя было назвать продвинутым пользователем. Вот отчего она обратилась к Норману, гению в компьютерных технологиях, которого нанимал Майк О'Келли для незаконных дел,сутулому и подслеповатому в свои двадцать шесть, ведь он провёл немало времени, уткнувшись в экраны и мониторы. Если речь шла о помощи своим ребятам, Белоснежка никогда не терзался угрызениями совести тайно рыскать в электронных архивах адвокатов, прокуроров, судей и полиции. В виртуальном пространстве Норман имел доступ буквально ко всему, что оставляет след, каким бы незначительным тот ни был, начиная от тайных документов Ватикана и вплоть до фотографий членов американского Конгресса, резвящихся с красотками. Не выходя из комнаты, которую он занимал в доме своей матери, Норман мог бы шантажировать, воровать деньги с банковских счетов и совершать финансовые махинации, но всё же ему недоставало истинной преступной склонности, его коньком была теория.

Норман никак не собирался тратить своё драгоценное время на компьютер и мобильный телефон шестнадцатилетней соплячки, однако сделал доступными свои хакерские навыки для моей Нини и О'Келли и обучил тех взламывать пароли, читать личные сообщения и спасаться от иллюзий, которые, по моему мнению, уже давно развеялись. К концу недели эта парочка со своей тягой к детективам накопила достаточно информации, подтвердившей худшие опасения моей Нини, шокированной не на шутку: её внучка пила всё, что попадалось под руку, от джина до сиропа от кашля, курила марихуану, торговала экстази, ЛСД и снотворными, крала кредитные карточки и развернула бизнес, идея которого пришла ей в голову, как только по телевизору начали показывать программу, где агенты ФБР выдавали себя за девчонок-малолеток, чтобы пресекать порок в интернете.

Приключение началось с объявления, которое «кровопийцы» выбрали среди множества подобных других:

«Папа ищет дочь: белый бизнесмен, 54 года, преисполненный отеческих чувств, искренний, заботливый, ищет молодую девушку любой расы, небольшого роста, нежную, крайне раскованную и уютно себя чувствующую в роли дочери со своим папочкой, для взаимного удовольствия, простого и непосредственного, на одну ночь или с продолжением, я буду щедр. Исключительно серьёзные ответы и никаких шуток про гомосексуализм. Фото обязательно».

Мы отправили ему фотографию тринадцатилетней Дебби на велосипеде, самой невысокой из нас троих. Чуть погодя, мы устроили ей встречу с этим типом из объявлений в известной нам гостинице в Беркли, поскольку Сара работала там летом.

Дебби избавилась от чёрных тряпок и покойницкого макияжа и предстала перед нами, выпив для храбрости стакан алкоголя, переодетая в приличную девочку-школьницу: юбка, белая блузка, чулки и ленточки в волосах. Тип поморщился, увидев, что на деле она взрослее, нежели на фотографии, но здесь было неуместно предъявлять претензии, поскольку сам он оказался на десять лет старше указанного в объявлении возраста. Мужчина объяснил Дебби, что её роль состояла в послушании, а его в приказах и некоторых видах наказаний, без намерения причинить ущерб, но в целях исправить её поведение — ведь именно это является обязанностью порядочного отца. А какова же обязанность хорошей дочери? Быть заботливой по отношению к отцу. Как тебя зовут? Неважно, со мной ты будешь Кэнди. Пойдём, Кэнди, сядь сюда, на колени к своему папочке и расскажи ему, ходила ли ты сегодня по-большому, это очень важно, доченька, ведь именно он, животик, и есть твоё главное здоровье. Деббисказала, что очень хочет пить, и мужчина, позвонив по телефону, попросил содовой и бутерброд.