По утрам я выходила из дома с видом идущей в школу ученицы, хотя посреди дороги вместе с Сарой и Дебби мы собирались в «Старбаксе», где сотрудники угощали нас латте в обмен на оказываемые в ванной комнате непристойные услуги, там я облачалась в настоящего кровопийцу, и у меня начинался загул, продолжавшийся до самого возвращения к себе домой вечером, куда я приходила с чистым лицом и видом школьницы. Моя свобода продлилась несколько месяцев, пока моя Нини не перестала пить антидепрессанты, вернулась в мир живых и начала обращать внимание на знаки, которым ранее не придавала значения, поскольку всё же по большей части смотрела куда-то внутрь себя. Деньги исчезали из её кошелька, моё расписание не соответствовало ни одной известной образовательной программе, я ходила со взглядом и повадками бесстыжей шлюхи, стала скрытной и лживой. Моя одежда пропахла марихуаной, а дыхание подозрительными мятными пастилками. Бабушка до сих пор была не в курсе того, что я не посещала занятия. Однажды мистер Харпер поговорил с моим отцом, правда, без видимых результатов, но ему так и не пришло в голову позвонить бабушке. Попытки моей Нини как-то со мной пообщаться натыкались на грохот музыки, шедшей из моих наушников, мобильного телефона, компьютера и телевизора.

Самым подходящим для благополучия моей Нини было просто не обращать внимания на свидетельствующие об опасности знаки и жить вместе со мной в мире и согласии, однако желание защитить меня и давнишняя привычка распутывать загадочные сюжеты детективных романов побудили её заняться расследованием. Она начала с моего личного шкафа и записанных в телефоне номеров. В рюкзаке бабушка обнаружила пачку презервативов и пластиковую сумочку с двумя жёлтыми таблетками, помеченными как «мицубиси», но распознать их подробнее так и не удалось. Нини рассеянно закинула таблетки в рот и уже через пятнадцать минут ощутила их действие. У неё затуманился взор и помутился рассудок,начали клацать зубы, обмякли кости, и тут же куда-то пропали её горе и беды. Бабушка поставила диск с музыкой её молодости и начала двигаться в бешеном танце, после вышла проветриться на улицу, где, не прерываясь, стала ещё и раздеваться. Двое соседей, видевшие, как она упала на землю, поспешили подойти и накрыть мою Нини полотенцем. Люди уже собирались звонить 911, когда пришла я и, узнав симптомы, смогла их убедить помочь мне отвести бабушкудомой.

Мы не могли поднять её, Нидия стала тяжёлой, словно гранит, отчего нам пришлось тащить её волоком до дивана в гостиной. Я объяснила этим добрым самаритянам, что ничего серьёзного не случилось, моя Нини регулярно испытывает подобные приступы, и те проходят сами собой. Я любезно вытолкала их за дверь, а затем побежала разогреть оставшийся от завтрака кофе и найти одеяло, поскольку у бабушки зуб на зуб не попадал. В считанные минуты она уже была вся в жару. Во время последующих трёх часов я попеременно использовала то одеяло, то компрессы с холодной водой, пока моя Нини не смогла справиться с терморегуляцией.

Ночь была длинная. На другой день у бабушки было настроение побеждённого боксёра, однако ж она хорошо помнила о случившемся и оставалась по-прежнему с ясной головой. Она не поверила в сказку о том, что одна моя подруга просто дала мне на какое-то время подержать у себя эти таблетки, а я, будучи невинной и наивной, не обратила внимания, что это — экстази.