– Надо было ему шпоры подарить, – сказал Косолапый. – Туча, ты не знаешь, где в Москве можно купить шпоры?

– Со шпорами на мотоцикле неудобно, – возразил Туча, перекладывая в другую руку пакет с подарком. – Прикинь, что будет, если она в цепь попадет. Или в спицы...

– Да, – мечтательно протянул Кастет, – это было бы зрелище. После такого зрелища половина московских детишек поверила бы в Карлсона, который живет на крыше. Как в той загадке про монтера: с когтями, но не птица, летит и матерится...

Даллас, который, разумеется, все это слышал, сделал вид, что хочет его ударить. Смеясь, они обменялись рукопожатиями и вошли в заведение, где под низким потолком слоями плавал подсвеченный разноцветными огнями табачный дым, а на сцене четверо волосатиков в ковбойских нарядах, покуривая, наигрывали что-то в стиле кантри. Шпала, коренной москвич в седьмом поколении, профессорский сынок и ярый приверженец классической музыки, озирался вокруг с брезгливым изумлением особы королевской крови, ненароком угодившей в нужник при холерных бараках. Косолапый одобрительно приглядывался к грудастым официанткам в микроскопических юбчонках, Кастет глазел на развешанные по стенам муляжи винчестеров и кольтов, а Туча рассматривал публику.

Публики было немного – в основном патлатые дядечки средних лет, одетые в потертую джинсу, которые мало ели, зато много пили и еще больше курили, с жаром что-то обсуждая. Женщин было мало, и Туча про себя отметил это обстоятельство как большой плюс: в пьяном виде Косолапый почти всегда начинал клеить чужих баб, и это, как правило, кончалось дракой.

– А здесь ничего, – заявил Косолапый, усаживаясь за столик и озираясь с довольным видом, – ей-богу, ничего. Смешное местечко. Ты смотри, какая... Ух ты, сладенькая!

Последнее относилось к официантке, которая принесла меню в нарочито грубой папке, обтянутой толстой тисненой кожей.

– Угомонись ты, маньяк, – сказал ему Даллас и жестом остановил официантку, которая вознамерилась было упорхнуть.

Он сделал заказ, ни разу не заглянув в меню, которое, судя по всему, знал наизусть. В ожидании заказанных блюд они расплескали по стаканам янтарное содержимое квадратной бутылки с этикеткой «Джек Дэниэльс» и выпили за здоровье именинника. Туча торжественно вручил Далласу свой подарок – кожаные мотоциклетные сумки с ремнями,

заклепками и прочей ерундой. Сумки привели простодушного Далласа в полный восторг; затем настал черед Косолапого, который преподнес виновнику торжества охотничий нож в роскошных ножнах из пятнистой коровьей шкуры. Шпала подарил золотую зажигалку и массивный серебряный портсигар явно не сегодняшней, старинной работы. Растроганный Даллас закричал, что надо сию же минуту выпить за дружбу, и потянулся к бутылке, но Кастет остановил его движением широкой смуглой ладони.

– Погоди, – сказал он, – это еще не все. А я что же, не в счет? Посмотри-ка, что я тебе принес.

С этими словами он поставил на стол коробку полированного красного дерева. Судя по звуку, с которым коробка коснулась поверхности стола, она была довольно увесистой.

– Открой, – предложил Кастет. Вид у него был очень довольный.

– Обязательно какая-нибудь гадость выпрыгнет, – с опаской предположил Даллас, откидывая блестящий бронзовый крючок, на который была заперта крышка. – Хреновина какая-нибудь на пружинке... Учти, Костик, я человек нервный, могу, если что, и в лоб закатать. Будет тебе тогда Карлсон, который лежит под столом...

– Открывай, открывай, ковбой, – с мягкой насмешкой сказал Кастет. – Не бойся, не укусит.

Даллас поднял гладкую крышку, и у него отвисла челюсть. Сидевший ближе всех Косолапый заглянул в коробку и длинно присвистнул. Шпала привстал, перегнулся через стол и тоже заглянул в коробку.