Голос звучал гулко и мрачно, никак не утихал, и самые разные интонации сменяли друг друга. То это был смех над другим, то над самим собой, а то в нём звучало что-то похожее на проклятие. Саса уже забеспокоился, не случилось ли чего с аппаратом, может, ленту заело, когда звук поднялся на тон выше и вдруг оборвался, как подрезанный. Будто бы в насмешку над его беспокойством.

В эту секунду то, что после звонка Юко никак не хотело покидать его сознание, внезапно стало явственно ощутимым.

Саса медленно, всей грудью вдохнул. В воздухе пахло чем-то кисло-сладким, но был ли это запах бесчисленных окружавших его игрушек или, может быть, поднимался изнутри тела, Саса и сам не знал.

Ему вдруг привиделось, как он, ребёнком, уходит вдаль к багровому от заката небу. На пути его, чёрный на фоне яркого солнца, стоит дом. Было такое ощущение, будто его желудок медленно поджаривается, скрючиваясь на углях. К носу изнутри поднимался кисло-сладкий запах.

— Что, жизнь не удалась, а? — раздался чей-то писклявый голос, и подошедший к голове парень дёрнул за красный лоскут. Его приятели — юноши и девушки — весело засмеялись в один голос, но хохот, записанный на магнитной ленте, звучал долго, перекрывая их смех. И снова, как и в прошлый раз, звук прервался внезапно.

Саса с вымученной улыбкой обратился к стоявшему рядом продавцу, показав на стену:

— Дайте мне одну.

— У нас и бабушка есть, — сказал продавец, человек средних лет с бесстрастным лицом.

— Бабушка?

— Я имею в виду игрушку.

— Нет, пускай будет дедушка.

Протянув руку, Саса берёт пакет с головой.

4

Автоматические двери раздвинулись, и, выйдя наружу, Саса увидел пылающее вечернее небо, багровое, как бывает перед тусклым белым закатом.

Саса остановился и посмотрел на небо. Юко подошла и встала почти вплотную к нему.

— Что случилось?

— Ничего.

— Хочешь, дойдём вместе до проспекта?

Не отвечая на её слова, Саса протянул ей бумажный пакет и проговорил:

— Знаешь, этот дедушка, его все любят. Стоит ему перестать смеяться, сразу кто-нибудь подойдёт и за галстук дёрнет. Так ему весь день без передышки смеяться приходится.

— И то правда. Но зачем ты его вдруг купил? Из любопытства, что ли?

— Нет, тут дело не в любопытстве. — Они отошли от магазина, и, пройдя шагов десять, у посаженного на тротуаре дерева, Саса остановился, преградив ей путь.

— Всё-таки удивительную штуку кто-то придумал. Её ведь и игрушкой не назовёшь. Интересно, где она сделана?

— В Корее, — сказала Юко, попадаясь на крючок.

— А ты откуда знаешь?

— В прошлый раз, когда была в магазине, мне интересно стало, я у продавца и спросила.

— Дедушка и тогда смеялся?

— Да.

— Это ведь ты сказала, чтобы я ждал в том магазине.

— Да, я…

— Это была твоя мысль? Или вы вместе с Сугико всё придумали?

В глазах Юко появилось неопределённое выражение.

— Саса, ты что хочешь сказать? — прислонившись к стволу дерева, неспешно проговорила Юко.

Саса заново окинул её взглядом. Высокая, сильно накрашенная женщина. На ногах — чёрные сапоги.

Выражение её лица чуть изменилось, она искоса взглянула на него. Взгляд её словно лип к нему.

— А ты что хочешь сказать?

— Саса, ты сегодня занят?

— Не особенно.