Между тем они миновали оба поворота на Риджент парк.

– Куда мы едем? – опять спросила она, на этот раз более настойчиво. Было ясно, что он не намерен отвезти ее домой.

Дэвид, наконец, обернулся. В тусклом вечернем свете она увидела, как бледно и напряженно его лицо.

– На Керзон стрит, – кратко ответил он. Казалось, ее вопрос удивил его.

Карета свернула на Оксфорд стрит. Сесилию швырнуло на Дэвида. Он взялся за поводья одной рукой, а другой по хозяйски обнял ее за плечи на виду у стоявших вдоль улиц торговцев.

Сесилия крепче ухватила шляпку. «Вот и хорошо, – подумала она. – Сейчас мы наконец выясним отношения – раз и навсегда».

Сесилия прекрасно помнила, как Дэвид грозился жениться на ней. Он полагал, что она ни за что не согласится связать себя с ним узами брака, но это была его ошибка. Как раз о замужестве она и мечтала, хотя всего несколько недель назад подобные мысли показались бы ей безумием.

Придя к такому выводу, Сесилия тихонько усмехнулась. Она всегда считала, что Дэвид не создан для семейной жизни, но теперь ее мнение о нем радикально изменилось, несмотря на то что между ними осталось много недосказанного.

Через несколько минут они подъехали к крыльцу его дома. Отдав поводья, как всегда, невозмутимому слуге, Дэвид торопливо провел ее по комнатам к себе в спальню.

Быстро заперев дверь, он привалился спиной к деревянной панели, как будто боялся вторжения посторонних, и пристально посмотрел на Сесилию.

– Клянусь Богом, – тихо проговорил он, – ты мне за это заплатишь.

– З за что?

Его лицо внезапно смягчилось.

– Не знаю… – прошептал он, зажмурившись. – За все, что ты со мной сделала.

Сесилия покачала головой.

– Дэвид, я не хотела…

Он резко взмахнул рукой, заставляя ее замолчать.

– Послушай, Сесилия, – хрипло проговорил он, – ты меня доконаешь! Я больше не могу терпеть этот страх, эту ярость… Еще немного – и я взорвусь!

Она растерянно смотрела на него. Что его так гнетет? И зачем он пытается подавить свои истинные чувства?

Подняв руку, Сесилия нежно погладила Дэвида по щеке, задев пальцами уголок его губ.

Он стоял с закрытыми глазами, ноздри его трепетали. Вдруг, словно очнувшись, он повернул голову, и губы его приникли к ее ладони.

Ощущая прикосновение легких теплых пальцев Сесилии, Дэвид испытывал сразу и горечь, и гнев, и желание. Его бросало то в жар, то в холод. И если бы чувства были цветными, то душа его походила бы на калейдоскоп.

Пытаясь отвлечься, Дэвид вспомнил, как подарил Сесилии ящик фарфора, а потом, внимательно всматриваясь в ее лицо, пытался понять, что именно она хочет от него услышать. Тогда он тщательно подбирал слова, стараясь не разгневать ее, но тем самым делал хуже им обоим – они порядком запутались в своих отношениях.

Только теперь он понял, что Сесилия не из тех женщин, которые берут и требуют. Много лет назад, оскорбленный ее отказом, он из гордости не открыл ей своего сердца. Может быть, пора, наконец, это сделать?

Его молчание напугало Сесилию.

– Прости меня, Дэвид, – тихо сказала она, сама не зная, за что просит прощения.

Он открыл глаза, и она увидела в них огонь желания.

– Ты нужна мне, – хрипло прошептал он. – О Боже, Сесилия, как же ты мне нужна! Я хочу, чтобы ты все время была здесь, в моих объятиях, в моей постели…

Сесилия ласково обхватила ладонями его лицо.

– Я люблю тебя, Дэвид, – призналась она, утопая в темно зеленых омутах его глаз.

– Я тоже тебя люблю, Сесилия. И любил всегда.