Родимцев решил не искушать судьбу – вышел не лестничную площадку. Вслед вылетала тяжелая сумка. Остановился, не позволяя выдвинутой ногой захлопнуть дверь.

– Слушай меня внимательно, сучонка. Наш базар ещё не закончен – он впереди. Все равно достану тебя, так и знай!

И ушел. Естественно, к матери – в единственное убежище от всех невзгод. Автобусом не воспользовался – тащил плотно набитую пожитками сумку и мечтал о… примирении с неверной любовницей.

Утром следующего дня его разбудил телефонный звонок. Николай подумал – звонит опомнившаяся Симка. Извинится, пригласит окончательно переселиться к ней. Господи, какое это будет счастье! Еще не распакованная сумка стоит в углу прихожей, будто приглашает хозяина отправиться на постоянное местожительство.

Но звонила не Симка. В трубке – мужской голос. Некая помесь баса и тенора.

– Николай Родимцев?

– Я… Кто это?

– Слушай меня внимательно, парень. Говорит с тобой Антон… Слыхал такое имячко?

– Слыхал, – выдохнул Родимцев, чувствуя, как в нем зарождается ярость.

– Вот и хорошо, что слыхал, – с легкой насмешкой проговорил фээсбэшник. – Просто решил тебя предупредить. Еще один визит к Симочке, тем более, попытка угрожать ей и я отправлю тебя туда, где ни мать, ни друзья не отыщут. Как говорится, на всю оставшуюся жизнь… Понятно излагаю?

– Мои отношения с телкой – только мои. А угрожать мне не стоит – сам кого угодно могу пустить под молотки. В том числе, и тебя.

– Ну ну, – все так же спокойно и насмешливо, без раздражения или гнева, промолвил Антон. – Мое дело предупредить. Раз ты не согласен пойти на мировую – приму свои меры… Будь здрав, будущий зек!

Родимцев положил трубку и забегал по квартире. Ненависть к сопернику переполняла его, требовала немедленного выхода. Вспомнил о спрятанном в дупле дуба «макарыче». Достать бы его, купить на подпольном рынке запасную снаряженую обойму, подстеречь Антона возле симкиного дома и разрядить в него пистолет.

Он понимал, не мог не понимать, что противостояние с представителем могущественной Службы госбезопасности ни к чему хорошему не приведет. Тем более, с учетом пасущих его бандитов. Слишком разные «весовые категории» и возможности. И все же сдаваться Николай не собирался.

– Что с тобой происходит, Коленька? – испуганно спросила Ольга Вадимовна. – Что случилось?

– Ничего особенного, мама… У меня – просьба. Будут стучать в дверь – не открывай. Если даже милиция. К телефону не подходи и сама старайся звонить пореже. По вечерам задергивай шторы, по возможности не зажигай свет…

– Ты чего то боишься? Думаешь, мы долго выдержим жизнь запечных тараканов? Ты что то скрываешь, милый, лучше скажи честно, кто тебе угрожает?

Николай, не отвечая, заперся в совмещенном туалете, открыл воду и, бездумно глядя на наполняющуюся ванну, принялся строить планы подпольной своей жизни.

Сидеть в темноте, прислушиваясь к каждому звуку вне квартиры, не подходить к телефону, громко не разговаривать, короче самого себя похоронить – действительно, долго не выдержать. О матери Родимцев не думал, по его мнению, все они, родительницы, созданы только для того, чтобы охранять покой своих детей, обеспечивать им беззаботное и, главное, безопасное существование.

– Коленька, у тебя все в порядке? – забеспокоилась за дверью мать. – Сердце не болит?

– Нормально, – недовольно буркнул Николай. – Успокойся, мама, ничего мне не грозит. Просто не люблю ментов. А они могут появиться. Тот же участковый… Ежели позвонит, скажи: уехал, мол, сын, на Север зашибать деньгу.

– Скажу, – покорно согласилась Ольга Вадимовна…

Глава 4

При отсутствии спасительных наркотиков у наркоманов наступает болезненная ломка.